Манифест, как стать интересной

– Вот почему мне нравится «Уродливая герцогиня». Она ужасна. Омерзительна. У нее сморщенная грудь и лицо обезьяны. На нее противно смотреть. И все же… Много веков назад кто-то счел эту женщину достаточно интересной, чтобы днями писать ее портрет. Кто-то захотел увековечить ее таким образом.

– Но зачем?

Бри придвинулась к Логану еще ближе.

– Именно поэтому я ее и люблю. Я понятия не имею. Но за ней очевидно стоит какая-то история.

– Ты думаешь, что она была интересна не внешностью, а чем-то другим?

Бри взглянула на мистера Феллоу:

– Точно.

Некоторое время они сидели молча.

– Бри?

– Да?

– Мне, конечно, импонирует, что тебе нравится эта картина…

– Но?

– Но ты же не стала бы вешать ее в своей спальне?

Бри рассмеялась:

– Нет. Думаю, не стала бы.

– Послушай… – На этот раз в голосе Логана звучала нервозность.

– Мм?

– Почему тебе так важно, чтобы человек был интересным?

Это был вопрос с подтекстом, и Бри мысленно ощетинилась. Кожу начало покалывать – как всегда, когда кто-то слишком близко подбирался к ее личным границам. Хотя это был Логан…

– Что вы имеете в виду? – Она тянула время.

– Ну, эту картину, например. И то, как ты в последнее время ведешь себя в школе. Зачем ты это делаешь? Почему не хочешь быть самой собой?

Бри отвела глаза от герцогини и вместо этого принялась разглядывать ботинки.

– Я хочу стать хорошим писателем. Это вы посоветовали мне вести более интересную жизнь.

Логан казался встревоженным.

– Боюсь, ты поняла меня слишком буквально. Я никогда не советовал тебе изменить свою суть.

– Я хочу быть хорошим писателем, – упрямо повторила Бри. – Больше всего на свете. И вы правы, раньше мне не о чем было писать. Но теперь – есть.

Он вскинул брови.

– И что ты пишешь?

Бри помедлила, раздумывая, можно ли рассказать ему о блоге. О придуманных ею правилах. Но слова застряли где-то в глубине, не добравшись до горла. Как бы дорог ни был ей мистер Феллоу, этот проект… эта часть ее жизни предназначалась только для нее.

– Ничего. Просто черкаю в блокноте всякий бред. Как типичный семнадцатилетний подросток.

– Я уверен, что это не бред.

– А если я скажу, что это продолжение «Пирса»?

Логан невольно рассмеялся.

– Вот видите!

– Прости, Бри. Я искренне уверен: над чем бы ты ни работала, это прекрасно.

Она снова перевела взгляд на «Уродливую герцогиню».

– Не знаю. Жизнь похожа на забег по пересеченной местности. И я не хочу, чтобы эти усилия оказались напрасными. Если мне предстоит так всю жизнь и идти под водопадом дерьма… Что ж, я хочу чертовых гарантий, что оставлю хотя бы крохотный след в этом мире. След, который возместит мои унижения. Мне нужно быть интересной, Логан, мне нужно быть кем-то. Потому что в противном случае… Я просто одинокий депрессивный неудачник, и все это не имеет никакого смысла. Возможно, она, – Бри указала на уродливую герцогиню, – и вызывает отвращение, но кто-то счел ее достаточно интересной, чтобы написать этот портрет. И даже если она прожила ужасную одинокую жизнь, которая закончилась много веков назад, теперь она – технически – бессмертна.

У Бри надломился голос. Логан секунду помолчал, прежде чем осторожно приобнять ее за плечи.

– Со временем становится лучше, Бри. Жизнь, я имею в виду. Ты никогда не будешь чувствовать себя такой жалкой, как в семнадцать лет. Не потому, что жизнь станет легче – в ней всегда будут свои испытания. Но ты лучше узнаешь себя настоящую и перестанешь беспокоиться из-за мнения других людей.

Бри передернула плечами, не желая снова провоцировать неловкость так-мы-целуемся-или-нет.

– Да, я ненавидел школу. Господи, во всем Оксфордском словаре не найдется достаточно прилагательных, чтобы описать, каким ничтожеством я ощущал себя в юности. Но теперь… – И он осекся.

– Теперь вы так счастливы, что прогуливаете работу и врете жене, лишь бы сбежать в Лондон с тинейджером?

Ну вот. Кто-то должен был это сказать. Вопреки ожиданиям Бри, Логан не вскочил в возмущении, просто покачал головой.

– Я сам не уверен, что мы тут делаем, Бри. Но знаю, что пока мы не делаем ничего плохого.

Пока…

– Я уверен в одном. Сегодня, по какой-то причине, мы были нужны друг другу. Мы оба. А еще – я провел замечательный день.

Бри молча пристроила голову у него на плече, и Логану ничего не осталось, кроме как снова ее обнять.

– Правда?

Он улыбнулся:

– Правда.

Их нетипичное внимание к «Уродливой герцогине» привело к тому, что комнату заполонили заинтригованные туристы. Они выстроились в очередь к полотну и принялись снимать его на мобильный, как будто это была «Мона Лиза». Бри снова заехали локтем – на этот раз жизнерадостная американка сразу с двумя барсетками на поясе.

– Ой!

Логан крепче прижал ее к себе, защищая от этого табуна.

– Ты уже достаточно нагляделась? Может, пойдем пообедаем?

– С радостью.

И они, растолкав набившихся в зал посетителей, направились к выходу.

Следующий час Бри провела, уткнувшись носом в чашку чая, в местечке, которое нашел Логан. Она с удовольствием перепробовала все крохотные образцы сэндвичей, представленные на витрине, булочки и два вида топленых сливок. Хотя, конечно, с клубничным пирожком ничто не могло сравниться.