Манящий запах жареной картошки

Подкатил автобус. Поворачиваясь так и этак, закрываясь журналом, он приложил все силы, чтобы встать вдалеке и не быть узнанным. Ему это удалось. По спокойному поведению женщины, по тому, как она равнодушно стояла у окна и так же спокойно взошла по трапу, он понял, что до Петербурга она летит одна и он может не торопясь во время полета обдумать ситуацию. Сложно было пройти мимо нее по проходу. К счастью, когда он уже был в поле ее видимости, она стала доставать что-то из своей замшевой сумки. Ага, это был тот самый роман, который накануне она дочитывала в кухне, в то время как он в комнате смотрел телевизор. Вот притворщица! Вела себя так, будто и не помышляла наутро выходить никуда дальше магазина, а сама вынашивала в душе коварные замыслы! Ему захотелось подойти, вырвать книгу у нее из рук и растоптать ногами. Может быть, даже запустить этой мерзкой мягкой обложкой прямо в ее лживое лицо. Он не удержался и взглянул на жену из-под своего журнала, пытаясь отыскать на знакомом лице следы обмана и порока, которые раньше не замечал. Но ничего подобного он не нашел, Марина, наморщив носик, сосредоточенно прятала свой билет в потайной кармашек сумки (он знал — с внутренней стороны за подкладкой), потом достала пудреницу и стала поправлять сползшую на лоб челку. И это движение, так знакомое ему, вдруг неожиданно его умилило, и он подумал, что весь этот кошмар сейчас должен разъясниться каким-нибудь нелепым и смешным образом, и он тогда, вместо того чтобы устроить мордобитие, повалится жене прямо в ноги и будет просить прощения. Но ничего не произошло: он уселся в хвосте самолета, а Марина начала спокойно читать свою книжку. Весь полет он так и просидел, закрыв журналом лицо, не вытирая намокших щек, настолько обидным оказалось, что его жена имеет самостоятельную, тайную от него жизнь. Измена! Конечно, измена! Он не знал, как ему поступить, потому что на самом деле был вовсе не мачо, а обычным, слегка полноватым мужчиной тридцати с небольшим лет и с трудом представлял себя в роли Отелло. Он даже отказался от завтрака авиакомпании в знак внутреннего протеста, хотя вообще-то любил покушать. Так делал он в детстве, когда его обвиняли в чем-нибудь таком, что он не совершал, и это оказывалось вдвойне обидным.

В конце полета Марина прошла в туалет, а когда возвращалась обратно, он почувствовал знакомый запах ее духов.

«Надушилась перед свиданием! — подумал он. — Хочет показаться любовнику в лучшем виде! Кому же тогда можно верить в этом мире, если даже собственная жена, твой оплот, ведет с тобой двойную игру…» Он с силой сжал зубы и, пока самолет снижался, с горечью думал о том, что правильно говорят, что «этим бабам непонятно что надо, и сколько волков ни корми, они все равно смотрят в лес!». Ужасно также было сознавать, что он был таким дураком, что за столько лет во вполне овечьем облике жены не распознал свирепый оскал хищника.

Самолет приземлился тютелька в тютельку. Все внимание Алексея было теперь сосредоточено на том, как выйти из самолета незамеченным. А вдруг Маринку будут встречать прямо на выходе из самолета и сразу увезут на машине? Как тогда ему следовать за ней? Нелегко было Алексею без тренировки ощущать себя Джеймсом Бондом, ну в крайнем случае Бельмондо. Но ничего необычного снова не произошло. Когда автобус подвез пассажиров к выходу, Марина, минуя толпу встречающих, пробралась незаметно бочком и вышла на площадь. Со все возрастающим удивлением Алексей следовал за ней почти по пятам. Вот она огляделась, отошла подальше и стала о чем-то договариваться с неказистым частником. Алексей подозвал к себе одного из таксистов, быстро юркнул на заднее сиденье машины. Они поехали, Впереди — раздолбанный временем «Москвичонок» с Мариной, а сзади — Алексей на желтенькой «Волге».

— Держись за «Москвичом», но так, чтобы было не заметно, — сказал он водителю. Тот предположил, что участвует как минимум в тайной операции ментов.

— Судя по дороге, — водитель решил изо всех сил помогать следствию, — они едут не в город.

Вскоре очередной поворот и дорожный указатель прояснили сложившуюся картину. Железнодорожные пути, надпись на старинном вокзале и небольшая площадь перед фигурной решеткой у входа в обширный парк не оставляли больше никаких сомнений. Марина ехала в Петродворец. «Значит, любовник живет здесь!» — решил Алексей. Несколько смутило его, правда, то обстоятельство, что вместо объятий любовника жена решительным шагом устремилась к кассе, где продавали билеты в парк. В отличие от серой Москвы погода в Петергофе в этот день стояла как на заказ, и сквозь чугунную решетку парка просвечивали и голубые небеса, и яркая листва на одинаково подстриженных в виде шаров кронах лип, и золотистый песок, которым были посыпаны дорожки.