Манящий запах жареной картошки

— Что тут думать, доктор! Не ко времени эта беременность и не к месту. Я уж все передумала. Но… — Мать и сама не ожидала от себя таких слов. Но она вдруг представила в своих руках пахнущую грудным молоком головенку, шелковые волосики, маленькое тельце… — Если хочет рожать, пусть рожает!

— Что вы говорите-то, что говорите?! — заволновался вдруг доктор.

— А что? — удивилась дочь.

— Да вы об отце ребенка подумали? Он же, по вашим словам, еще только школьник!

— Этот козел ребенка сделал, пусть он и думает! — ответила мать. — И его родители! Лично мне он не нужен, ребенка вырастим без него!

— То есть как это без него? — еще хуже рассердился доктор.

— Да он не отказывается жениться! — завопила тут дочь, обращаясь по очереди то к доктору, то к мамаше. — Наоборот — он говорит, что, если я сделаю аборт, он уйдет в армию и там застрелится!

«Новое дело!» Доктор даже присел. Он вспомнил, как скрупулезно они с женой откладывали деньги на тот случай, если их младший сын вдруг не попадет в институт и должен будет идти в армию. Господи, они с женой вырастили двоих сыновей, что же, еще одного ребенка, что ли, не вырастят?! Тот хочет повеситься, этот застрелиться! Какой-то кошмар! Черт с ними со всеми, пусть совокупляются, размножаются, делают что хотят! Он представил, что будет с его женой, если кто-нибудь из его сыновей сдуру выполнит свою угрозу…

— Пожалуйте в кресло!

«Ну вот, началось, — подумала мать. — Только что из пеленок, как в кресло. Потом уколы, спринцевания, прижигания, таблетки… Весь набор женских проблем».

Дочка неловко залезла на кресло. Доктор стоял рядом мрачнее тучи. Во время осмотра она жалобно взвизгивала. Доктор мял ей живот, говорил: «Потерпи!» — и задавал специальные вопросы.

— Надо сделать УЗИ! — наконец сказал он.

«Сейчас определит пол ребенка, и все будет решено, — подумала мать. — Ребенок больше не будет безликий. Он будет мальчиком или девочкой, какой-нибудь Ксюшей или Лешей, и мы уже никогда даже не сможем себе представить, что хотели его убить».

Аппарат УЗИ стоял в той же комнате. Мать уныло сидела на стуле и думала, что сама она не была у врача целых два года. Доктор вертел наконечником аппарата то так, то эдак. Наконец он положил щуп на место, экран аппарата вздохнул и потух.

— Ну и кто у нас, девочка или мальчик? — в один голос спросили обе женщины.

Доктор отошел к раковине и долго мыл руки. Затем он раскрыл пинком дверь и заорал в сторону процедурной:

— Да дайте же, черт побери, кто-нибудь доктору сигарету! Не могу больше, гори оно синим пламенем!

Дочка, не обуваясь, подпрыгнула к стулу, на котором стояла ее сумка, и вытащила из нее сигареты.

— Возьмите, доктор! — пролепетала она.

— Кто же курит во время беременности?! — прошипела ей мать.

Доктор закурил и устало отошел к окну.

— Может курить, — вдруг сказал он. — Откуда вы вообще взяли эту чепуху, что она беременна?

— Как? — встала со стула мать.

— Но ведь… — раскрыла широко глаза дочь.

— Ну и что? — сказал доктор. — Вовсе не обязательно. Это может быть и от сотни других причин. Будем лечить.

— Не может быть! А ребенок? — изумленно переспросила доктора мать.

— Вы уверены? — капризно скривила губы дочь.

— Милочка, — раздраженно сказал доктор, — я работаю акушером-гинекологом двадцать лет. Все бывало. Но за это время отличать беременную женщину от небеременной я уже научился.

— Ура! — вдруг захлопала в ладоши и весело засмеялась дочь.

— Ура! — мрачно подхватил доктор.

— Что ж теперь делать?.. — опустилась на стул мать.

Пока доктор выписывал дочке рецепты, мать рассматривала свои руки трудовой женщины, на которых уже пора было обновить маникюр, и придумывала, что она скажет дочери, когда они выйдут из кабинета. Когда за ними закрылась дверь, доктор посмотрел на часы и кинулся к телефону.

«Наверняка негодяй не пошел в школу и еще прохлаждается в кровати! Ну, пойдет он у меня в армию!»

Но трубку подняли сразу. Доктор ошибся чуть-чуть. «Негодяй» действительно не пошел в школу, но прохлаждался не в постели, а на диване. И не один, а со смущенно поджавшей ноги девушкой, которая целомудренно разглядывала альбом с репродукциями картин Айвазовского.

— Быстро говори, — заорал в трубку отец, — как зовут твою пассию!

По голосу отца сын понял, что шутки будут не к месту.

— Катя, — сказал он.

Сидевшая рядом с ним Катя вопросительно подняла голову.

— А фамилия? — еще громче заорал отец.

— Иванова. А что? Что случилось? — В голосе сына слышалось неподдельное удивление.

— А как же ты говорил — редкая фамилия? И знаменитая!

— Пап, да не волнуйся, я пошутил! И насчет всего остального тоже шутка!

— Морду тебе надо бить за такие шутки! — прорычал отец и почувствовал, как сердце у него куда-то далеко покатилось.

— Ну, набей! Попробуй! — сразу противным голосом ощетинился сын, но отец не прореагировал.

— И на пятьдесят рублей надо не мороженое, а презервативы покупать! — так же сердито сказал отец и положил трубку.

— Ну, дают предки! — долго еще крутил головой сын и даже не заметил, как его Катя аккуратно сложила губки для поцелуя.