Маньяки

Приступая сразу к работе, я намазываю его рану антисептическим кремом, медленно втирая его, прежде чем перевязать, понимая, что с наложением швов покончено. Их достаточно, чтобы затянуть рану, и нужно еще несколько дней, чтобы она зажила, и он будет как новенький. Я ничего не знаю о внутренних ранах, но Леви заверил меня, что, если все они будут соблюдать покой, мы выйдем на финишную прямую.

Схватив бутылку с водой, стоящую сбоку от дивана, я запихиваю лекарство в рот Маркусу, ухмыляясь, когда он морщит лицо.

— В чем дело? Не хватает практики запихивания чего-то в глотку? Я могла бы дать тебе несколько советов, — смеюсь я, когда Леви возвращается в комнату с полными руками еды, хотя, насколько я могу судить в темноте, в ней нет ничего питательного, но, вероятно, это лучшее, что у нас есть.

Маркус улыбается мне в ответ, и по моей груди разливается невероятное тепло. Я ненавижу, что мои проблемы мешают ему обладать мной так, как он действительно хочет и в чем нуждается, но он будет держать свои руки подальше любой ценой, потому что он просто потрясающий парень. Это не меняет того факта, что я хочу этого… я просто не знаю, как это получится. Ради них и себя я обязана хотя бы попытаться.

Мой язык скользит по нижней губе, а нервы поселяются в животе.

— Что случилось? — Спрашивает он, садясь немного прямее, чувствуя перемену во мне. Его вопрос мгновенно привлекает внимание Романа и Леви, и все трое смотрят на меня так, словно я вот-вот снова сломаюсь.

Быстро качая головой, чтобы развеять их беспокойство, я протягиваю руку вперед, нервно прикусывая нижнюю губу, прежде чем с трудом сглотнуть.

— Я хочу кое-что попробовать, — бормочу я, наклоняясь все ближе и ближе. Он нахмуривает брови, совершенно не понимая, к чему я клоню, но, тем не менее, желая этого. — Я хочу поцеловать тебя, — говорю я ему. — По-настоящему поцеловать тебя, но ты должен пообещать, что позволишь мне все контролировать. Ты не можешь потянуться ко мне, не можешь схватить меня или углубить поцелуй сверх того, что я уже делаю. Даже не стони, Марк. Я знаю, тебе трудно передать контроль, но мне… мне нужно знать.

Он кивает, его глаза фокусируются на моих, и на мгновение, клянусь, он выглядит таким же нервным, как и я, чего я никогда раньше в нем не замечала.

— Я не причиню тебе боль, — шепчет он, оставаясь неподвижным, как статуя, позволяя мне медленно наклоняться к нему. — У меня есть ты, детка. Я сделаю все, что тебе нужно.

Страх и тревога нарастают в моем животе, и чем ближе я оказываюсь, тем сложнее преодолеть их, но я доверяю Маркусу всем, что у меня есть. Если мне нужно будет остановиться, он не станет раздумывать или расстраиваться из-за того, что не получает от меня то, что ему нужно. Он ни на секунду не обидится на меня.

Мое дыхание становится прерывистым, когда я прижимаю руку к его груди, чтобы удержаться. Его руки убираются с моего тела, заставляя меня все время осознавать их присутствие.

Моя рука дрожит на его груди, но я не смею остановиться, решив увидеть, чего именно мне стоил Джованни.

Я с трудом сглатываю комок в горле, и тут же разрыв сокращается, и мои губы прижимаются к его губам. Пока все хорошо. Это не то, что я еще не исследовала с ними, поэтому я закрываю глаза и позволяю себе погрузиться в него, слегка углубив поцелуй.

Я чувствую на себе любопытные взгляды Романа и Леви, каждый из которых готов оттащить меня, если Марк хотя бы попытается потерять контроль и переступить мои границы. Но проходит секунда, и, когда мой язык проникает в его рот, а я растворяюсь в нем, а страх исчезает.

Я жадно целую его, забирая у него все, чего мне не хватало за последние несколько дней. Он утоляет мой голод, но не осмеливается подтолкнуть меня дальше того, что я готова дать. Его руки остаются там, где они есть, пока я физически не тянусь к ним и не кладу его руки на свое тело. Он притягивает меня ближе, но не прижимает вплотную к себе, как, я знаю, ему до смерти хочется сделать, давая мне пространство отстраниться, если и когда придет время.

Видя, что я в полном порядке, Леви и Роман возвращаются к своим делам, оставляя меня целовать Маркуса. С тех пор как я нашла их в камере, я не осмеливалась поцеловать никого из них больше, чем просто чмокнуть, и я не сомневаюсь, что ревность снедает Романа и Леви, но они также очень терпеливые мужчины… но не Маркус. Он другой породы.

Мое тело тает в его объятиях, и я целую его еще мгновение, пока тихий стон не вырывается из моего горла. Я не собираюсь расширять свои границы, а лишь исследую, где они находятся, поэтому осторожно отстраняюсь от него, а мое дыхание становится тяжелым и быстрым.

Марк держит меня прямо перед собой, наши глаза встречаются в темноте.

— Ты в порядке? — бормочет он, его пальцы касаются моей щеки, откидывая назад ту же прядь волос, которую он убрал всего несколько минут назад. Нервозность все еще светится в его глазах, и он выглядит неуверенным, правильно ли поступил.