Маньяк и сокровище

Денис прибыл, когда там уже находился его непосредственный руководитель подполковник полиции Карелин Герман Петрович. Являясь человеком среднего роста, он имел достаточно тучную фигуру, которая делала его, по сравнению с другими людьми, невероятно огромным. Не смотря на свой лишний вес, как это не покажется странным, он был невероятно подвижным, энергичным и непоседливым человеком. Очевидно, такие качества выработались в нем за долгие годы несения службы и укоренившейся привычки – быть всегда в состоянии полной готовности. По натуре своей он был человеком властным и, как уже говорилось, высокомерным, амбициозным и непримиримым. Он только что достиг сорокалетнего возраста и считался человеком по жизни вполне состоявшимся, имеющим для своей должности все необходимые качества. Из внешних данных сурового полицейского можно еще отметить привлекательное лицо, обладавшее серо-голубыми глазами, на удивление излучающими непомерную глупость, самодурство и непередаваемое упрямство. Чуть вздернутый кверху нос создавал определенное впечатление, что перед тобой находится, кроме всего прочего, мужчина, по своей натуре отличающийся детской капризностью. Все остальные признаки никак особо не выделялись: пухлые выпирающие в стороны щеки – признак любителя вкусной пищи; тонкие вздернутые кверху губы, прикрытые густыми усами; аккуратно зачесанные назад седеющие волосы; топорщащиеся средние ушки, выдающие вполне-умеренную лопоухость; гладкая слегка маслянистая кожа. Одежда его, соответственно должности, представляла собой строгое форменное обмундирование.

Когда Градов подъехал, его руководитель нетерпеливо ходил по дороге, находясь на удалении двух сотен метров от дорожного знака, обозначающего окончание населенного пункта. Вид этого обычно очень самоуверенного человека на этот раз казался несколько озабоченным. Было очевидно, что этот суровый мужчина уже видел то, ради чего переполошился весь личный состав этого небольшого поселкового отделения, и судя по его взволнованному виду, ему представилось нечто такое, с чем этому офицеру если и приходилось сталкиваться, то точно не так уж и часто.

– А-а, приехал, – сказал он несколько дрожащим голосом, когда Денис припарковал свою старенькую, но еще довольно резвую машину иностранной модели, – ждем остальных, а потом начнем разбираться. Вот, мать его, случай: хоть служу уже долгие годы, но скажу честно – подобного видеть мне пока что не приходилось.

– Случилось что-то серьезное? – только и нашелся что спросить молодой полицейский, явно желавший побыстрее посмотреть на то, что же так разволновало опытного, много видавшего на своем веку офицера.

Тот поглядел на спросившего, как на человека, произнесшего очевидную глупость, и, презрительно усмехнувшись, выдавая тем самым свое явное превосходство и какое-то даже пренебрежение, промолвил:

– Скоро сам все узнаешь, а пока подожди в сторонке и, гляди, ничего не затопай… Впрочем нет, – он тут же изменил отданное чуть ранее указание, – чего зря прохлаждаться на месте да тянуть драгоценное время, ступай опрашивать жителей, живущих неподалеку, может кто чего видел и захочет с тобою поделится, иначе удачи нам не видать.

Это была излюбленная фраза полицейского подполковника, означавшая только одно: он находится в крайне затруднительном положении. Оспаривать его решение было бы бесполезно да попросту глупо, и молодой оперативный сотрудник отправился выполнять отданное ему таким строгим образом указание. Он направился к ближайшему двухэтажному дому, как и дорожный знак, обозначающему окончание населенного пункта. Хоть время было и достаточно ранее, но никто в доме уже не спал: кто-то собирался на работу, кто-то просто вставал в силу привычки, а кого-то будили поднявшиеся соседи. Не смотря на такое вполне удачное обстоятельство, – ведь не приходилось «барабанить» по дверям, привлекая к себе излишнее внимание и вызывая ненужное недовольство – открывали хозяева неохотно, не говоря уже про то, чтобы они выказывали хоть какое-то желание откровенничать. Обойдя таким образом семь квартир и не получив хоть какой-то интересующей информации, молодой оперативник остановился перед довольно ветхой входной дверью, изготовленной, скорее всего, еще в далекие советские годы, когда на достаточной прочности строительная промышленность внимание особо не акцентировала.

На настойчивый стук открыла престарелая женщина, возраст которой давно уже перевалил предел девяностолетней отметки. Она была очень худощавого телосложения, словно бы долгие годы ее трудной жизни высосали из этого человеческого создания все отведенные ему Господом силы. Скрежещущим голосом она попыталась выяснить, зачем в столь ранний час к ней пожаловал столь юный молодой человек:

– Слушаю Вас. Вы из «жека»?