Маньяк

После неудачи с похищением Галкина расследование зашло в тупик. Оксана думала, что ее задержание и конвоирование на допрос в управление милиции как-то связаны с исчезновением артиста. Но противный капитан про Галкина даже не упомянул, а Оксана так была возмущена происходящим, что плохо соображала и про двойника Андрея ничего не рассказала. А может, и к лучшему, что не рассказала: еще неизвестно, как бы капитан это повернул.

После неудачной засады у театра они всей командой поехали к Николаю и до глубокой ночи обсуждали, думали, что делать дальше, но так ни к чему и не пришли. Жалко, что нельзя с Андреем посоветоваться, он бы что-нибудь придумал.

После ареста мужа друзья забрали Оксану к себе. Она не возражала, ночевать одной в пустой комнате, в которой бесцеремонно похозяйничали чужие люди во время обыска, было неприятно. Но каждый день она заезжала в общежитие — проверить, не вернулся ли Андрей. Никакой информации о ходе официального следствия у Оксаны не было, свиданий с мужем ей не разрешили. Первые дни Оксана была уверена: вот-вот все разрешится, в милиции разберутся и Андрея отпустят. Но после устроенного капитаном допроса она совсем упала духом. Никто ни в чем разбираться не собирается. Больше всего хотелось лечь, свернуться калачиком, укрыться с головой одеялом и лежать так, пока все не кончится, хоть до самой смерти. Но нельзя, Андрей так никогда бы не поступил, ее бы не бросил, боролся бы до конца. И она будет бороться, только пока не знает как.

После института Оксана опять поехала в общежитие. Сегодня у нее появилось предчувствие — что-то произойдет. Она не могла понять — плохое или хорошее, но непременно должно случиться. Андрей всегда верил в ее предчувствия, даже ласково называл зеленоглазой ведьмочкой.

Дежурившая на проходной Мария Ивановна как-то странно посмотрела на Оксану и буркнула:

— Твой заходил.

— Андрей?! Он дома?

Вахтерша не удостоила Оксану ответом, но девушка его и не ждала. Побежала вверх по лестнице, игнорируя лифт и перепрыгивая через ступени. На шестом этаже сердце готово было выпрыгнуть из груди. Оксана влетела в общий блок, дернула дверь своей комнаты. Та оказалась запертой. Пока рылась в сумочке, ища ключи, открылась соседняя дверь, вышел сосед Анатолий Игоревич.

— Андрей ушел, — сообщил он.

— Его отпустили? Он приходил? Ушел? Куда, зачем?

Сосед подтвердил, что Андрея отпустили, он заходил, но ненадолго. Сильно нервничал и куда-то торопился.

Оксана отыскала наконец ключи, дрожащей рукой отперла замок, зашла в комнату. Андрея не было. По оставленной в ванне грязной одежде и кружке на столе Оксана поняла, что муж переоделся и выпил кофе. Потом куда-то ушел. В магазин? К Николаю? На скорую? И почему нервничал?

В растерянности Оксана присела к столу, соображая, что теперь делать, где искать мужа. Как плохо, что нет телефона — ни позвонить, ни посоветоваться. Оксана поняла, что не может оставаться на месте, хотелось немедленно встать, куда-то бежать. Девушка не могла понять, что ее так беспокоит. Андрея отпустили, и это очень хорошая новость. Она ждала сегодня новостей. Почему же так тревожно на душе?

В дверь громко постучали. Оксана бросилась открывать. На площадке стоял незнакомый сержант милиции.

— Сергеев Андрей Леонидович здесь проживает?

— Да, но его нет дома.

— А вы кем ему приходитесь?

— Жена.

— Вам нужно проехать с нами.

— Куда? Зачем?

— В морг, на опознание…

Часть 3 Призраки прошлого

— Могут ли у маньяков быть последователи?

— Культы маньяков, последователи маньяков, подражатели… Я бы все-таки не стал называть это явление массовым. Но случаи покрывательства маньяков или даже подражания маньякам известны в криминальной практике. Возможно, это связано с тем, что люди на какой-то стадии своей жизни идут против общества. Кто-то это делает в подростковом возрасте, а кто-то так и не выходит из него.

Из ответов на вопросы к лекции «Психологический портрет серийного убийцы» в Академии МВД СССР

Глава 37

Полутора годами ранее, октябрь 1979 года, город С.

Прудков шел по тропинке, проложенной желающими сократить путь от кладбища до трамвайной остановки. Голова немного кружилась. Правой рукой экс-капитан зажимал бок, из-под ладони сочилась кровь. В левой он держал пистолет. «В трамвай в таком виде не сунешься, тем более в форме, — думал Прудков. — Зацепил-таки подполковник. Недаром в ориентировке „особо опасен“ указано. Ничего, гаду тоже минимум две пули достались».