Маньчжурский кандидат

Реймонду выпала королева. Он аккуратно собрал все остальные карты, подровнял, положил на стол «рубашкой» вверх, накрыл колоду бубновой королевой, «рубашкой» вниз, и откинулся на стуле, с интересом глядя на карты. Держался он совершенно естественно.

— Могу я попросить у вас штык? — спросил Йен Ло генерала Березина.

— Не ножом, — буркнул Гомель. — Руками.

— Голыми руками? — тоном отвращения спросил Йен.

— Вот, — сказал Березин. — Пусть использует это.

Он отдал помощнику белый шелковый шарф, и тот отнес его Йен Ло. Продолжая разговаривать с Реймондом, Йен завязал на шарфе три крепких узла близко друг к другу.

— Реймонд, кого ты недолюбливаешь меньше прочих в своей группе, которая сидит здесь?

— Меньше всех?

— Да.

— Ну… Мне кажется, капитана Марко, сэр.

— Заметили, как он всегда тянется к начальству? — спросил Йен, обращаясь к аудитории, и потом снова переключился на Реймонда. — Нет, это не годится. Капитан нам понадобится, чтобы ты получил медаль. А кого еще?

Он говорил по-английски, и переводчики Березина и Гомеля тут же забормотали перевод им в уши.

— Ну… — Это был трудный вопрос. Всех остальных Реймонд недолюбливал в одинаково бесстрастной, сухой манере. — Ну, пожалуй, Эда Мэвоула, сэр.

— Почему?

— Он такой забавный, сэр. В смысле, комик. И он никогда не жалуется. По крайней мере, я никогда не слышал.

— Очень хорошо, Реймонд. А теперь возьми вот этот шарф и задуши Эда Мэвоула.

— Да, сэр.

Реймонд встал из-за стола и взял у Йена шарф. Пошел налево, вдоль ряда сидящих на помосте и обошел их, оказавшись точно позади Мэвоула, пятого с края. Жуя жвачку, Мэвоул старался не упускать из виду ни Йена, ни Реймонда. Реймонд обхватил шарфом шею Мэвоула.

— Эй, сержант! Прекрати! Что ты затеял? — Мэвоул говорил раздраженно, но только потому, что это был Реймонд.

— Пожалуйста, потише, Эд, — ласково, но строго сказал Йен. — Сиди себе спокойно и не мешай.

— Да, сэр, — ответил Мэвоул.

Йен кивнул Реймонду. Тот потянул за концы белого шарфа со всей силой своих длинных рук и мощного туловища, и… Эд Мэвоул был задушен на двадцать первом году своей жизни, прямо посреди бела дня, на глазах своих друзей и врагов. Ужасное зрелище сопровождалось ужасными звуками. Березин что-то монотонно диктовал своей стенографистке, которая писала, одновременно поглядывая на Мэвоула, с внешне бесстрастным лицом, но выражением ужаса в глазах. Когда Березин закончил, она извинилась, отвернулась, и ее вырвало. Сложившись почти вдвое, девушка выбежала из комнаты, прижимая к лицу носовой платок и с трудом сдерживая новые позывы рвоты.

Гомель наблюдал за процессом удушения, кривя губы, но потом внезапно рыгнул.

— Прошу прощения, — сказал он в пространство.

Реймонд выпустил из рук тело, позволив ему упасть, прошел в конец ряда, обогнул его и вернулся на свое место. Послышались аплодисменты, впрочем, довольно жидкие. Йен Ло их проигнорировал, и они почти тут же стихли; так бывает, когда при исполнении симфонии оркестр делает паузу, а зал по оплошности взрывается аплодисментами.

— Очень хорошо, Реймонд, — сказал Йен.

— Да, сэр.

— Реймонд, кто вон тот щуплый юноша, сидящий рядом с капитаном?

Сержант повернулся вправо.

— Это Бобби Лембек, сэр. Наш, как бы это выразиться… талисман.

— Он выглядит слишком молодо для армии.

— Честно говоря, сэр, это так. Но тем не менее он здесь.

Йен выдвинул единственный ящик стоящего перед Реймондом стола и достал оттуда пистолет.

— Убей Бобби, Реймонд, — приказал он. — Выстрелом в лоб.

Он отдал пистолет Реймонду, и тот двинулся вдоль ряда вправо.

— Привет, Бен, — сказал он капитану.

— Привет, парень.

Извинившись за то, что вынужден повернуться спиной к аудитории, Реймонд в упор выстрелил Бобби Лембеку в лоб. Вернулся к столу и рукояткой вперед протянул пистолет Йену Ло, который жестом велел ему положить пистолет в ящик.

— Хорошо проделано, Реймонд, — похвалил его Йен. — Садись.

Йен повернулся лицом к аудитории и с улыбкой отвесил глубокий, нарочито официальный поклон; явно очень довольный собой.

— Ну и чудеса! — с энтузиазмом воскликнул тот китаец, что был пониже ростом, Вен Чанг.

— Действительно, впечатляющая демонстрация, Йен Ло. Примите мои поздравления, — голос второго китайца, Па Ча, прозвучал громко и горделиво.

Русские разразились длительными аплодисментами; хорошо хоть, у них хватило вкуса не завопить «Бис!» на манер французских буржуа. Правда, молодой лейтенант закричал «Браво!», но тут же почувствовал себя ужасно глупо. Гомель, аплодирующий так же громко, как остальные, прохрипел:

— Превосходно! В самом деле. Йен, в самом деле! Превосходно!

Йен Ло изящным жестом приложил длинный указательный палец к губам. Происходящее, по-видимому, забавляло солдат на помосте. Йен повернулся к ним. Сила выстрела, сделанного с такого близкого расстояния, заставила тщедушного Бобби Лембека рухнуть назад вместе со стулом. Верхней части головы как не бывало. Он так и не успел узнать, каково это, трахаться с высокой или толстой женщиной. Труп распростерся на полу, ногами все еще цепляясь за ножки опрокинутого стула, как будто это было седло, соскользнувшее с ускакавшего жеребца.