Манчары

С того дня прошло десять суток. Прошёл месяц. Начал завершаться сенокос, темнее стали ночи. А Манчары, увлечённый жаждой мести, громил усадьбы именитых богачей правого и левого берегов Лены, где они безнаказанно глумились над бедным людом. Так он и не выбрал момента дойти до того места, куда послал устное извещение.

И только к концу лета Манчары сумел сдержать своё слово. Прибыв ночью, он постучал в дверь дома Славной Марии. Дверь оказалась закрытой на засов.

— Госпожа Славная Мария! Не бойся, не думай, что в твою дверь стучится ночной разбойник в обувке с шерстяной подошвой. Это я, Басылай Манчары, пришёл к тебе, прославленной женщине, имя которой столь широко известно всему белому свету. Прикажи открыть дверь.

Из дому ответа не послышалось. Дверь не открылась. В помещении слышался торопливый шёпот множества людей.

— Откройте дверь! — крикнул Манчары громко.

Ему опять никто не ответил.

Манчары прислушался: в доме послышались торопливые шаги, топот, какая-то возня.

— Если вы не спешите и ещё раздумываете там, то я не такой уж гордый человек, я и сам смогу открыть дверь и войти в дом.

Манчары упёрся одной ногой в косяк и потянул дверь за ручку так, что она затрещала. Он потянул ещё раз, сыромятные ремни засова лопнули, и дверь сразу же распахнулась. Не давая времени опомниться, вытянув вперёд свою пальму, Манчары прыгнул в мрачное чрево тёмного дома. Увидев белевшую в темноте кучку заготовленной лучины, он бросил её в топку камина. Не успевшие ещё потухнуть красные угли сразу же воспламенили лучину, и юрта озарилась ярким светом. При трепетном свете лучины Манчары оглядел освещённую часть юрты и её обстановку. В заломленном набок картузе с кондором, в чёрном суконном пальто нараспашку, опираясь левой рукой на винтовку, а в правой руке держа пальму, он подошёл к спальне хозяйки:

— Прекрасная Мария, прославившаяся на десять улусов, знаменитая на восемь улусов, где же ты? Покажи своё прекрасное личико, позволь послушать твои премудрые речи, угости вкусными яствами, напои шипучим, перебродившим кумысом. Я пришёл к тебе, чтобы познакомиться, явился в твой богатый дом, чтобы погостить. Не сердись, что появился тёмной ночью, побеспокоил тебя и прервал твой сладкий сон. Наверное, ты слышала и хорошо знаешь о моей несчастной судьбе, заставляющей меня избегать дневного света, обрекшей меня на тёмную ночь? И потому отбрось хулу и осуждения, укроти свой гнев. Порадуй меня улыбкой, удели для меня из своего доброго сердца частицу тепла, поделись чистотой своей благостной мысли. Я начинаю просить об этом, хотя прежде никогда не знал, что такое просьба! Я начинаю умолять об этом, хотя никогда прежде не делал этого!

За всё это время в спальне не было слышно никаких признаков присутствия там живого существа.

И только после такой просьбы Манчары, сопя и кряхтя, вылез из-под одеяла престарелый князь Шишигин с белой как снег головой. Он лежал на лавке для гостей, под божницей.

— А я уже думал, что кто-то из родных в беду попал да и заехал ко мне проситься на ночлег. А это, оказывается, прибыл ты, наш милый сыночек, молодец Басылай Манчары, — начал кротко и протяжно старец. Он продолжал сидеть на лавке, свесив босые ноги и накинув на плечи заячье одеяло. — Все люди считают тебя человеком умным — пойми, мыслящим — оцени. Голубушка Мария, по слухам, богатая, а ведь она, по существу, одинокая женщина и живёт тем, что выращивает хилых телят. Представь себе это, вдумайся и смягчись, как печень налима, распушись, как шкурка соболя, посмотри ласковыми глазами, повернись и уйди в солнечную сторону.

Тогда Манчары подошёл к старцу вплотную и, склонившись, процедил ему на ухо сквозь зубы:

— Мошенник князь Шишигин, ты считаешь меня глупым ребёнком и хочешь ввести в заблуждение лживым умом, умаслить своими сладкими словами и выгнать? Лежи и молчи! Если бы ты попался мне в другом месте, то я твою спину сделал бы пёстрой, как у бурундука, а самого заставил бы прыгать лягушкой!

Князь довольно проворно улёгся в постель и, дрожа, срывающимся голосом забормотал:

— Сынок… Не надо… Не говори так… Это плохо, скверно, это грех — напасть… — и укрылся с головой одеялом.

Манчары подошёл к огню камина, воткнул пальму в пол, сел на черенок и, повернувшись к спальне, уже другим, более твёрдым и настойчивым тоном грозно сказал:

— Госпожа Славная Мария, поймите: просьба делается неспроста, мольба произносится редко!

Лучина в камине уже давным-давно сгорела, и там остались лишь красные уголья. В юрте опять стало темно.

В это время из-за камина подкрался чёрный верзила, изо всей силы пнул ногой пальму, на которой сидел Манчары и бросился на него, когда тот упал на четвереньки. Но Манчары всё же сумел встать на ноги, сбросив с себя человека. Сцепившись, они подняли страшную возню, словно два рассвирепевших быка. Но вдруг верзила рухнул на пол и истошно закричал:

— Помогите!..