Малыш и Те-которые...

Теперь на его коленях лежали медальон, кольцо и диадема — а в широкой плоской плошке, вероятно, находился яд. Мальсибер открыл крышку — змеи вдруг заволновались и придвинулись, и ему пришлось убрать правую руку подальше. Мордред, как же неудобно... Чуть расставив колени, он взял кольцо и очень осторожно опустил его в тягучую и словно маслянистую прозрачную жидкость. Наверное, в обычном мире он услышал бы шипение, но здесь звуков не было — однако жидкость мелко запузырилась, от кольца пошёл парок, а затем над ним всплыло крохотное полупрозрачное облачко.

Было больно, но Мальсибер, скорее, удивился — может, потому, что на что-то большее времени у него не было. Сев чуть поудобнее и развернув тряпицу, на сей раз в яд он отправил медальон — и снова наблюдал сначала пузырьки, затем лёгкий белый пар, а после — взлетающее облачко, хватающих его змей и сильный, сильнее предыдущего, порыв ветра, на сей раз почти что опрокинувший его на землю. К счастью, он успел — не иначе, каким-то чудом — подхватить плошку и не позволить яду расплескаться, а вот диадему уронил бы, если бы опять не змеи, выгнувшиеся и поймавшие её на свои длинные тела.

— Спасибо, — севшим от испуга голосом сказал им Мальсибер, забирая диадему и вновь складывая ткань. И благодаря всех существующих богов за то, что кольцо и медальон сунул в свой карман, боясь, что яд с них повредит пока что целые хоркруксы.

Второй раз в расщелину он руку вкладывал намного осторожней — но ему это не помогло: её снова обожгло, и рядом с первым появился ещё один ожог, похоже, чуть побольше.

В третий раз Мальсибер просто сел на землю, да ещё и прислонился спиной к камням — если ветер дунет посильнее, с корточек он его опрокинет точно. Диадему он оставил напоследок не просто так: яда было слишком мало, чтобы окунуть её целиком.

Так что он, крепко держа сосуд с ядом, для начала просто опустил её туда — сперва ободом. А затем хотел достать и погрузить в яд большую часть верхушки — надеясь, что с других частей яд не успеет стечь. Вроде бы он был достаточно густой... Однако едва он потянулся к остренькой верхушке, змеи зашипели — и на сей раз он бы мог поклясться, что услышал этот звук! — и вдвоём впились в его кисть с двух сторон ладони.

Больно было так, что у него перед глазами заплясали искры. Ойген вскрикнул и, опять едва не расплескав яд, попытался вырвать руку, но рептилии держали крепко.

— Прекратите! — тоже почти прошипел он. — Да что за...

И вдруг замолчал, глядя на обожжённые концы пальцев. Ожог — это ведь, по сути, та же рана, а что будет, если в рану попадёт яд василиска?

— Бастет, — прошептал он, замирая. — Да, я понял. Я дурак. Спасибо, — он потянулся к змеям свободной левой рукой и погладил их — и вдруг почувствовал тепло их чуть шершавых тел и ощутил их плотные чешуйки. — Спасибо, — повторил он, берясь за диадему большим и указательным пальцами левой руки.

Змеи тут же его выпустили — правда, боль почти что не ослабла, но он уже не обращал на неё внимания. Его расчёт оправдался: диадема зашипела — и на сей раз он уже был вполне уверен, что отлично слышит этот звук — от неё пошёл дымок, а затем вверх вылетело маленькое призрачное облачко.

Порыв ветра был таким, что, несмотря на позу и на камни за спиной, без труда опрокинул Ойгена на бок — к счастью, змеи оказались не менее стремительны, чем прежде, а плошку с ядом он успел закрыть буквально за полсекунды до падения и, кажется, ничего не расплескал.

По крайней мере, он надеялся на это.

Кое-как поднявшись: падая, он здорово ушибся, стукнувшись локтем и головой — он вложил в расщелину и третью часть души, и теперь уже почти не вздрогнул от ожога. Подумал лишь, что же будет с ним, когда он приведёт сюда почти всю душу.

Впрочем, сейчас было не до этого: следовало возвращаться. Змеи насторожённо колебались над землёй, словно сторожа его, и Мальсибер, сделав несколько шагов в сторону от камней, огляделся.

Следов не было — как не оказалось, когда он снова повернулся, и камней. Обожжённая и покусанная рука болела всё сильнее — так же, как ушибленные голова и локоть, — он устал и безумно хотел пить, но всё это меркло по сравнению с тем, что он нигде не видел золотого огонька.

Глава 32

Сначала всё было спокойно — Гарри стоял на берегу океана, пристально вглядываясь в то место, откуда исчез Мальсибер, а Блэк, положив руку на плечи крестника, старался передать ему часть своей силы. Он видел, как Гарри опять становится всё бледнее, даже под слоем тропического загара, а его яркие зелёные глаза выцветают, теряя краски и блеск.

А потом Гарри глухо застонал и пошатнулся.

Его тут же подхватили — сперва Блэк, а потом и Снейп с Трэверсом, и усадили на песок.

— Что там? — напряжённо спросил Снейп, садясь перед ним и беря его руки в свои. — Гарри, что там?

— Он вынул одну часть души из кольца, — странно изменившимся голосом ответил Гарри, — и теперь Дар Смерти снова свободен.

— Что? — переспросил Снейп непонимающе.

— Это ж сказка, — пробормотал Трэверс растерянно.

— Значит, нет, — резко сказал Блэк.