Малыш и Те-которые...

— Привидений и всяких ужасов здесь и вправду предостаточно, — согласился с ним Блэк. — Ты только от меня не отходи, — предупредил он Гарри.

— Блэковский дом, — хмыкнул Эктор, — с отрубленными головами на стенах.

— С головами? — ахнул Гарри. — Врагов?

— Домовых эльфов, — Эктор тихонько засмеялся, — им головы рубили в благодарность за службу.

— Эльфов, как во "Властелине колец"? — изумился Гарри. — Помнишь, я книжку тебе показывал?

Ему представились головы персонажей Толкиена — светлых эльфов, и он никак не мог понять, восхищает это его или пугает. Пожалуй, и то и другое вместе.

— Помню. Нет, других, — Трэверс заоглядывался. — Домовые — они другие. Как...

Он хотел добавить ещё что-то, но не успел, потому что совсем рядом с ними раздался громкий женский голос:

— Сириус! Как ты посмел вернуться в этот дом?!

— Началось, — скривился Сириус, делая шаг из прихожей, — дражайшая матушка в своём репертуаре. Я тут гостей привёл, — ядовито сказал он, — отборных, чистокровных, с Метками на руках — всё, как ты любишь!

Он зажмурился — глаза после Азкабана с трудом воспринимали переход от полутьмы к свету — и потрясённо выдохнул, глядя на портрет, с которого неодобрительно смотрела очень похожая на него темноволосая женщина.

— Мерлин, — выдохнул он, — когда?..

— Недостойный сын покойной госпожи посмел прийти в этот дом, — раздался скрипучий старческий голос.

— Кто это?! — Гарри округлил глаза, глядя на удивительное лопоухое создание, невысокое, худое, большеглазое и какое-то сморщенное.

— Эльф домовой, — ответил Трэверс, на всякий случай кладя руку на плечи Гарри. — Старый, кажется.

— Кричер, — пробормотал Блэк. — Когда она умерла? Моя мать? Когда?

— Давно, — проскрипел Кричер, — бедная моя госпожа Вальбурга, она осталась совсем одна...

— А отец? — голос Сириуса сорвался. — Он... тоже?

— Ты... не знал? — сочувственно произнес Гарри.

— Мой бедный господин умер задолго до моей бедной госпожи! — проскрипел эльф. — Недостойный господин разбил их сердца, и они умерли!

— Недостойный эльф смеет так говорить с их единственным сыном? — неожиданно сурово вдруг спросил Мальсибер, а сам Блэк, между тем, ответил Гарри тихо и растерянно:

— Не знал...

— Мне жаль, — Гарри пожал его руку, — я ведь тоже... Я даже не знаю, где похоронили моих родителей.

— Погодите, — спросил Трэверс, — если миссис Блэк умерла совсем одна, то кто её хоронил?

— Никто, — по сморщенному лицу Кричера покатились крупные слёзы, — бедная моя госпожа Вальбурга... Верный Кричер не мог открыть склеп без позволения хозяев... и он укрыл тело госпожи цветами и покрывалами...

И Кричер начал биться головой о стену.

— То есть она так и лежит... здесь? — ошарашенно прошептал Гарри.

— Как у вас хоронят? — спросил Мальсибер, подходя к Блэку поближе.

— Ч-что? — непонимающе переспросил он, глядя на портрет умершей матери. — Хоронят?

— Хоронят, — повторил Мальсибер. — Кричер говорит, у вас есть склеп. Где он?

— Склеп, — повторил Сириус, проведя ладонями по лицу, — да, склеп. Там, внизу.

— Нужно отнести её туда и похоронить, — сказал Мальсибер. — Ты позволишь нам к тебе присоединиться?

Кричер прекратил биться головой о стену с безумной надеждой уставился на Сириуса.

— Да, нужно, — повторил Сириус, — Кричер! Проводи нас к... телу моей матери и открой склеп.

— Кричер всё сделает, — с достоинством ответил эльф, — Кричер отведёт недо... господина и его гостей.

Гарри снова сжал руку Блэка и повторил:

— Мне ужасно жаль.

— Я думаю, Северус может знать, где похоронили ваших родителей, мистер Поттер, — сказал Мальсибер. — Спросите его, когда он вернётся.

— Я знаю, — ответил Блэк, — я там часто был, у Джеймса и Лили, я сам тебя отведу, Гарри.

Они вслед за домовиком прошли по коридору, такому же мрачному и запущенному, как и весь блэковский дом, и стали подниматься по широкой лестнице на второй этаж.

Кричер привёл их в небольшую комнату с тёмными стенами и высоким потолком, почти в центре которой стояла кровать, а на ней лежало высохшее, словно мумия, тело в чёрном платье, усыпанное высохшими почти в пыль цветами.

— Моя дорогая госпожа, — снова разрыдался эльф.

— Открой склеп, — бросил ему Сириус, не глядя, и тихо попросил: — Выйдите все... пожалуйста. Я один...

Его голос прервался, и Гарри потянул за руку Трэверса, прошептав: — Пойдём.

Они вышли и остановились за дверью, в коридоре. Трэверс приобнял Гарри за плечи, и тот накрыл его руку своей и так затих. Мальсибер отошёл от них на пару шагов и сел на пол у стены, глядя прямо перед собой.

— Ойген, — тихо окликнул его Трэверс, — твои... тоже?

— Они умерли из-за меня, — ровно отозвался тот. — Из-за того, что я сел в тюрьму — а они не смогли себе этого простить и пережить. Я даже не знаю, кто похоронил их. Был кто-то, наверное.

— А всё из-за этого гада, — зло сказал Гарри, — Лорд который. Вот чего ему надо было?

— Власти, разумеется, — ответил Трэверс. — И бессмертия. Не знаю даже, чего больше.

— Зачем? — спросил Гарри. — Что хорошего-то? Ну вот получил он власть и бессмертие — и чего? Что он с этим делать будет?