Малый дом в Оллингтоне. Том 2

Таким образом они просидели с час времени, а между тем Имс ни на дюйм не приблизился к делу. Он дал себе слово не выходить из Малого дома, не сделав предложения Лили быть его женой. Ему казалось, что, не исполнив этого, он будет виновен перед графом в обмане. Лорд Де Гест открыл ему двери своего дома, пригласил к себе всех Дейлов и принес себя в жертву, на алтарь скучного званого обеда, не говоря уже о менее великой жертве, принесенной им в денежном отношении, собственно, для того, чтобы облегчить Имсу успех в его предприятии. При таких обстоятельствах Джонни был слишком честен, чтобы не сделать этого, какие бы затруднения ни встали на его пути.

Джон просидел в гостиной с час, а мистрис Дейл продолжала оставаться со своей дочерью. Не встать ли ему и не попросить ли Лили надеть шляпку и выйти с ним в сад? При этой мысли он действительно встал и взял свою шляпу.

– Пойду обратно в Гествик, – сказал он.

– Вы очень добры, Джон, что шли пешком так далеко, чтобы повидаться с нами.

– Я всегда любил ходить, – отвечал Джонни. – Граф хотел, чтобы я поехал верхом, но в такой знакомой местности, как эта, я предпочитаю прогулку пешком.

– Не хотите ли стакан вина напоследок?

– О нет, благодарю. Я думаю пуститься через поля сквайра и выйти на дорогу у белых ворот. Тропинка тут совсем сухая.

– Да, правда, – сказала мистрис Дейл.

– Лили, не желаете ли вы прогуляться со мной до этого места?

При этой просьбе мистрис Дейл бросила на дочь умоляющий взгляд.

– Пройдемтесь, пожалуйста, – продолжал Джонни. – Сегодня такой прекрасный день для прогулки.

Предлагаемая тропинка пересекала то самое поле, на которое Лили уводила Кросби, чтобы предложить ему отказаться от своего обязательства. Возможно ли ей идти на эти места с другим обожателем?

– Нет, Джон, – сказала она. – Сегодня я не могу. Я чувствую, что устала, и лучше не пойду.

– Это для тебя необходимо, – сказала мистрис Дейл.

– Мама, я не вижу особенной необходимости, притом же мне придется идти назад одной.

– Я провожу вас назад, – сказал Джонни.

– Вот это прекрасно, а потом я вас опять провожу. Нет, Джон, действительно, для прогулки сегодня у меня вовсе нет настроения.

Тогда Джонни снова положил свою шляпу.

– Лили… – сказал он и остановился.

Мистрис Дейл отошла к окну и стала спиной к дочери и гостю.

– Лили, я пришел сюда, собственно, за тем, чтобы переговорить с вами. Мало того: чтобы видеться с вами, я нарочно приехал из Лондона.

– В самом деле, Джон?

– Уверяю вас. Вы хорошо знаете все, что я намерен высказать вам. Я любил вас прежде, чем он увиделся с вами, и теперь, когда он изменил вам, я люблю вас сильнее прежнего. Милая Лили! – И он протянул ей руку.

– Нет, Джон, нет, – отвечала Лили.

– Неужели это «нет» будет вечно?

– Как же это может быть иначе? Ведь вы не захотите жениться на мне, если я люблю другого.

– Но он изменил вам. Он женился на другой.

– Я не могу изменить себя потому только, что он изменился. Если вы так добры ко мне, то оставьте этот разговор.

– Но вы, Лили, так жестоки ко мне!

– Нет, неправда. Я всегда была и желаю быть доброй ко всем! Джон, вот вам моя рука. Это рука друга, который вас любит и будет любить. Милый Джон! Я готова сделать для вас все, решительно все, кроме этого.

– Я прошу только одного, – сказал Джонни, не отпуская руки Лили и глядя немного в сторону.

– Нет, и не просите. Разве моя неудача в жизни не хуже вашей? Разве я меньше вашего разочарована? Я не могла получить желаемого предмета, хотя исполнение желаний моего сердца было, по-видимому, так близко. Я не могу иметь того предмета, но я знаю, что есть еще другие, и не позволю себе унывать и сокрушаться.

– Вы тверже меня, – сказал Джон.

– Не тверже, но увереннее. Постарайтесь сделаться таким же уверенным, как я, и вы тоже будете тверды. Не так ли это, мама?

– Я желаю, чтобы это было иначе, желаю, чтобы было иначе! Если ты можешь подать ему какую-нибудь надежду…

– Мама!

– Скажите мне, что я могу приехать через некоторое время… через год.

– Я не могу и этого сделать. Собственно, за этим вам не стоит приезжать. Помните, что я однажды сказала вам в саду? Я сказала, что люблю его больше всего света. То же самое скажу вам и теперь: люблю его больше всего. Могу ли я после этого подать вам какую-нибудь надежду?

– Но, Лили, это же будет не навсегда.

– Навсегда! Почему бы ему не принадлежать мне точно так же, как и ей, навсегда? Джон, если вы понимаете, что значит любить, вы больше ничего не скажете. Я говорила с вами об этом откровеннее, чем с кем-либо другим, – откровеннее даже, чем с мамой, потому что мне хотелось, чтобы вы поняли мои чувства. Я поступила бы бесчестно в моих собственных глазах, допустив любовь к другому человеку после… после… словом, я смотрю на себя, как будто я за ним замужем. Помните, я не обвиняю его. Мужчины смотрят на подобные вещи совершенно иначе.