Читаем Малый дом в Оллингтоне. Том 2 полностью

Думаю, не нужно объяснять читателям, что Кросби тоже провел первые дни Рождества в семействе знакомого графа и что теперь тоже возвращался на службу. В одном отношении он был счастливее бедного Имса, потому что наслаждался улыбками своей невесты. Александрина и графиня порхали около него, обходились с ним как с движимым имуществом, теперь принадлежащим благородному дому Де Курси, и в этом качестве он был вовлечен в домашнюю жизнь этой знаменитой фамилии. Два лакея, нанятые прислуживать леди Дамбелло, уже исчезли. Шампанское перестало литься рекой. Леди Розина прекратила свое молчаливое уединение и постоянно читала Кросби проповеди. Леди Маргеритта давала ему некоторые уроки в экономии. Достопочтенный Джон, несмотря на недавнюю ссору, успел занять у него пять гиней. Достопочтенный Джордж обещал приехать к своей сестре на май месяц. Граф пользовался привилегией тестя и называл Кросби глупцом. Леди Александрина беспрестанно и довольно резким тоном приказывала ему делать то одно, то другое. И наконец графиня давала Кросби распоряжения так, как будто исполнять их было его долгом, в порядке вещей, повиноваться каждому ее слову. Таковы были рождественские радости для Кросби, и теперь, удаляясь от них, он встречается лицом к лицу в вагоне железной дороги с Джонни Имсом.

Взгляды соседей встретились, и Кросби слегка кивнул. Имс не ответил на это и вместо поклона начал пристально смотреть в лицо Кросби. Кросби сразу понял, что они не должны знать друг друга, и был очень этим доволен. Среди множества затруднений вражда со стороны Джона Имса не тревожила его. Он не показал ни малейшего смущения, тогда как наш молодой друг был сам не свой. Кросби открыл саквояж, вынул книгу и вскоре углубился в нее, как будто против него сидел совершенно незнакомый человек. Не могу сказать, чтобы Кросби мысленно не отрывался от книги, ведь нашлось бы много вещей, о которых ему было невозможно не думать, но Джон Имс не принадлежал к их числу. Вот почему, когда поезд остановился в Паддингтоне, Кросби почти забыл о попутчике, а выйдя из вагона с саквояжем в руке, считал себя совершенно свободным от дальнейшего беспокойства.

Не то было с Джонни Имсом. Каждое мгновение поездки голова его полнилась мыслями о том, что он должен делать теперь, когда его враг благодаря случаю сделался досягаемым. Джонни изнемогал под бременем своих дум, а между тем, когда поезд остановился, он ничего еще твердо не решил. С той минуты, как Кросби расположился напротив него, лицо Имса покрылось испариной, его руки и ноги отказывались повиноваться ему. Такой великолепный случай, а он чувствовал так мало уверенности в себе, что, казалось, не сумеет воспользоваться ситуацией надлежащим образом. Раза два или три он хотел было взять Кросби за лацканы в вагоне, но его удерживала мысль, что его осудит и общество, и полиция, если только он сделает подобную вещь в присутствии старой леди.

Но когда Кросби повернулся к нему спиной и начал выходить из вагона, Джонни увидел, что решительно необходимо что-нибудь сделать. После того, как он столько говорил о настоятельной необходимости поколотить этого человека, не следовало дать ему ускользнуть. Любой другой позор можно было снести, но не такой. Во почему, опасаясь, что враг окажется проворнее, Джонни поспешил за ним и в тот момент, когда Кросби обернулся лицом к вагонам, с бешенством налетел на него.

– Ты отъявленный мерзавец! – вскрикнул Джонни. – Ты отъявленный мерзавец! – И с этими словами схватил его за лацканы, готовый уничтожить.

Толпа на платформе была незначительная, но все же достаточное число респектабельных лиц сделались зрителями и свидетелями этой сцены. Изумленный донельзя внезапным нападением, Кросби отступил шага на два, чему, впрочем, во многом способствовало самое нападение. Он старался освободиться из рук Имса, но решительно не мог. Он успел, однако ж, отбить несколько серьезных ударов, и в этом отношении обязан был скорее неловкости Имса, чем своим усилиям. С большим трудом смог он выговорить «полиция», и, разумеется, в ту же минуту на платформе раздался призыв блюстителей порядка. Минуты через три трое полисменов с шестью носильщиками схватили нашего бедного друга Джонни, но это состоялось не так быстро, как желал мистер Кросби. Окружавшие, пораженные внезапностью происходящего, позволили сражавшимся завалиться на книжную лавочку мистера Смита, и там Имс уложил своего врага между газетами, а сам по инерции очутился между обрушившимися на него грудами дешевых романов в желтеньких обложках. Однако во время падения Джонни успел-таки нанести кулаком весьма верный удар в правый глаз Кросби, – удар, говоривший за себя, и таким образом цель была достигнута: Кросби получил на первый раз приличное возмездие.

– Отъявленный мерзавец, негодяй, подлец! – кричал Джонни, срывая голос, в то время как полиция оттаскивала его прочь. – Если бы вы только знали… что он… сделал!

Между тем полиция окончательно им завладела.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное