Малый бедекер по НФ

И еще: «…Здесь никак не уйти от проблемы Бога. Трудность в том, что мы все время пытаемся понять намерения Бога, исходя из наших, человеческих воззрений, устремлений и желаний. А это невозможно, хотя и неудержимо хочется. Блажен тот, кто просто верует и не задает вопросов. Но мы это состояние проскочили и теперь должны мучиться вопросом: почему Бог создал такой несовершенный мир? Ответа на этот вопросу меня, конечно, нет и не будет, но не размышлять на эту тему я не могу. Если бы удалось разработать теоретическую систему о существе, которое мыслит с бесконечной скоростью (это и был бы Бог), тогда можно было бы и понять его намерения. Во всяком случае, он дал нам в этом мире свободу воли, и мы пользуемся ею, как хотим или как получается. Но им же предуготован для нас и другой мир, в котором все будут счастливы, а свобода воли не понадобится (или ее значение для нас же будет все время уменьшаться), пока мы все не окажемся в Боге. Эта проблема столь сложна, что несколькими фразами или страницами не отделаешься. Или так: это предельная проблема и я с облегчением понимаю, что ни мне, ни кому-либо другому в этом мире ее не разрешить».

«…Сорок два года потребовалось мне, — признавался Виктор, — чтобы от первого восторга и благоговейного ужаса перед Пространством и Временем шагнуть к их объяснению. Если же я ошибся, то это самая трагичная, но и самая прекрасная ошибка в моей жизни».

Одним писателям все дается от Бога, другим — от Властей.

Виктор Колупаев принадлежал, конечно, к первым. На знаменитом московском семинаре 1976 года Аркадий Натанович Стругацкий сказал, что Виктор Колупаев пишет интереснее, чем Рэй Брэдбери. Прозвучало это неожиданно, но Аркадий Натанович говорил всерьез. Кажется, он повторил эти слова и в рекомендации, нужной для вступления в Союз писателей.

Вопросы копились не только вечные.

В начале перестройки Виктор совершенно не понимал, зачем в стране вводится сухой закон? А если он все же нужен, то зачем отлавливать по немногим питейным точкам именно интеллигентных людей? Только потому, что они невольно бросаются в глаза? И почему киевляне, сняв фильм по рассказу «На дворе XX век», не только не заплатили гонорар, но и хамски потребовали приглашения всей труппы в Томск? Так сказать, на товарищеский ужин. И почему желание писателя спокойно работать часто принимают за пассивную позицию укрывшегося в окопчике индивидуалиста?

Успокаивая Виктора, я рассказал ему корякскую сказочку.

Летел гусь на тундрой, увидел на берегу озера человека, удивился, сел рядом. Долго смотрел на человека, ничего в нем не понял и полетел дальше.

16

В мае 1989 года мы огромной компанией ехали в Нукус.

Адыл Якубов, Азым, Суюн («Вечно весел, пьян и юн молодой поэт Суюн»), Павел Ульяшов, поэтесса Л.Щипахина, Николай Гацунаев, латышские журналисты Хари Кирш и Нора Калнынь. Безумная компания, ничуть не разбавленная всемирной тоской примкнувших к нам классиков Каипбер-генова и Юсупова.

Мертвый мир песчаных пространств. Упадочная красота каракалпакских женщин.

Сухие озера, сухие каналы, пересохшее русло Амударьи, деревья, как инеем, покрытые налетом соли.

Многие помнили эти места совсем другими.

Николай Гацунаев, например, так вспоминал детство: