Читаем Малькольм полностью

— Знаете ли вы, мой юный, мой очень юный милый друг, с кем вы водите компанию? — мадам Жерар встала, схватила в вазе одну из гранатовых роз и в мгновение ока вонзила ее в не занятую ранее петлицу на костюме Малькольма.

Малькольм легко поцеловал мадам Жерар в щеку, покачнувшись в ее сторону.

— Ответьте на мой вопрос, чудный молодой человек, — потребовала мадам Жерар. Она выглядела почти трезвой. — Знаете ли вы, с кем вы водите компанию? Знаете ли вы, милый мальчик, кто таков мистер Кокс?

— Ну как же, старый педераст, конечно, — Малькольм пошатнулся, его голос стал ломким и тонким.

— Что! — выкрикнули все разом, и молодые люди уставились друг на друга со ртами, открытыми от изумления и неверия.

— Что за слово я сейчас услышала? — воскликнула мадам Жерар, и щеки ее поднялись в пораженной улыбке.

— Повторять я не намерен! — прокричал Малькольм-осушив свой стакан. — Мой отец никогда не повторял дважды!.. Ура! — проревел он и внезапно упал на пол в сидящей позе.

Мадам Жерар встала с кресла, растолкала по сторонам десятерых «красавчиков» и мужа, споро подошла к Малькольму, который медленно утопал в ее толстом ковре, и, как женщина, решившая наконец смириться с новым решением, низко склонилась над мальчиком. Воля и душа полностью переменились на ее лице. Она остановилась вновь, будто разглядела его впервые, и поднесла руки к груди, чтобы перемена в ее рассудке отметилась теперь в сердце.

— Ты настоящий принц, Малькольм, — объявила она. — Прости меня. Настоящая…

Следующие слова мадам Жерар бормотала, звучно целуя Малькольма в волосы, пока он взирал на нее лежа.

— Королевская особа! — провозгласила она, указывая на Малькольма другим гостям, жадно глядящим на них. — Королевская особа.

<p>Визит магната</p>

Малькольм провел несколько дней, разговаривая иногда с мистером Коксом, — который, как и прежде, предпочитал стоять перед сидящим на скамье мальчиком. Еще Малькольм записывал свои «беседы» с персонажами из адресов.

Мистер Кокс был согласен с тем, что Малькольму не следует давать адрес № 4, пока тот не усвоит полностью события и смысл первых трех адресов.

Вскоре после того разговора, одним поздним вечером, когда Малькольм лежал в большой кровати с пологом и слушал разнообразные раковины, купленные отцом в разъездах, он удивленно расслышал за раковинным шумом диковинный звук звонящего телефона.

Он ответил на звонок и был удивлен еще больше тем, что услышал голос мистера Жерара, который телефонировал ему из холла отеля.

— Могу ли я видеть вас, Малькольм?

Мистер Жерар был трезв и собран, как всегда; хотя ему случалось поглощать алкоголя не меньше, чем мадам Жерар, его сильная воля противостояла всем стимулянтам.

Неловко было Малькольму; с тех пор, как отец неожиданно сообщал о возвращении из Денвера или Сан-Франциско после коммерческой сделки, впервые кто-то звонил в этот номер просить о встрече. Беспомощно слушая голос мистера Жерара в трубке, Малькольм не сумел сразу ответить из-за смятения.

Мистер Жерар услышал лишь дыхание Малькольма на другом конце провода и, не дождавшись никакого ответа на свою просьбу, еще раз извинился за поздний звонок, но повторил желание видеть мальчика.

— Не вижу, почему бы нам не повидаться, если вас не смущает то, что я в одном халате, — наконец ответил Малькольм.

— Я поднимаюсь сейчас же, — сказал ему мистер Жерар.

В номере мистер Жерар показался моложе и красивее, но, как ни странно, озабоченней и измученней, чем тогда в Замке.

Видно было, что он чувствует себя как дома в усохшем изяществе большого гостиничного номера, и Малькольм немедленно предложил ему стакан воды со льдом.

— Мне отчего-то показалось, что мы с вами — люди одного положения, — начал мистер Жерар и занял место на диване, — хотя я настолько вас старше. Сколько вам лет, Малькольм? — поинтересовался он.

Малькольм сглотнул и принялся загибать пальцы, словно считая.

— Пятнадцать, сэр.

Мистер Жерар посмотрел на мальчика с сомнением.

— То есть, сэр, в декабре будет, кажется, — добавил Малькольм.

— Ясно, — произнес мистер Жерар. — А сейчас июнь, не так ли?.. Что ж, мне тридцать семь, так что я достаточно стар, чтобы быть вашим отцом.

— Да, так и есть, — ответил Малькольм. — Мой отец, тем не менее, выглядел старше, и кажется сильнее, вас. Он выглядел на все сорок.

— Я надеюсь, что не потревожил вас, — продолжил мистер Жерар. — Но мой приход продиктован чрезвычайной необходимостью.

— Ничего серьезного? — Малькольм выразил тревогу. — Мадам Жерар не больна, не умирает?

— Мадам Жерар дома, спит в своем крыле Замка, — ответил мистер Жерар. — Я же пришел сюда, чтобы сделать вам очень необычное предложение, и, надеюсь, вы выслушаете меня. Я пришел — это следует разъяснить — по собственной воле, несмотря на то, что и мадам Жерар велела мне пойти к вам.

Мистер Жерар вытер лоб носовым платком.

Перейти на страницу:

Все книги серии Creme de la Creme

Темная весна
Темная весна

«Уника Цюрн пишет так, что каждое предложение имеет одинаковый вес. Это литература, построенная без драматургии кульминаций. Это зеркальная драматургия, драматургия замкнутого круга».Эльфрида ЕлинекЭтой тонкой книжке место на прикроватном столике у тех, кого волнует ночь за гранью рассудка, но кто достаточно силен, чтобы всегда возвращаться из путешествия на ее край. Впрочем, нелишне помнить, что Уника Цюрн покончила с собой в возрасте 55 лет, когда невозвращения случаются гораздо реже, чем в пору отважного легкомыслия. Но людям с такими именами общий закон не писан. Такое впечатление, что эта уроженка Берлина умудрилась не заметить войны, работая с конца 1930-х на студии «УФА», выходя замуж, бросая мужа с двумя маленькими детьми и зарабатывая журналистикой. Первое значительное событие в ее жизни — встреча с сюрреалистом Хансом Беллмером в 1953-м году, последнее — случившийся вскоре первый опыт с мескалином под руководством другого сюрреалиста, Анри Мишо. В течение приблизительно десяти лет Уника — муза и модель Беллмера, соавтор его «автоматических» стихов, небезуспешно пробующая себя в литературе. Ее 60-е — это тяжкое похмелье, которое накроет «торчащий» молодняк лишь в следующем десятилетии. В 1970 году очередной приступ бросил Унику из окна ее парижской квартиры. В своих ровных фиксациях бреда от третьего лица она тоскует по поэзии и горюет о бедности языка без особого мелодраматизма. Ей, наряду с Ван Гогом и Арто, посвятил Фассбиндер экранизацию набоковского «Отчаяния». Обреченные — они сбиваются в стаи.Павел Соболев

Уника Цюрн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Все жанры