И Малькольм опять перевел все внимание на мадам Жерар, словно умоляя ее объяснить ему происходящее.
— Как я заявляла сегодня вечером, — мадам Жерар сейчас обращалась только к молодым людям на стульях, — я лишена выбора. Я вынуждена возбудить бракоразводный иск против мистера Жерара.
— Додди, милая, — упрашивал мистер Жерар, — тебе необязательно возбуждать иск сегодня…
Он забрал у нее стакан с водкой и передал слуге, который в тот момент проходил мимо.
— Враг! Муж! — прокомментировала мадам Жерар, сузив глаза.
Неожиданно она начала плакать, и все молодые люди, кроме Малькольма, почувствовали крайнее неудобство, в то время как мальчик, наоборот, придвинул свой стул поближе к хозяйке, чтобы лучше изучить черты мадам Жерар.
— Вы мои молодые
— Какое, должно быть, приятное лицо у нее под всей этой растопленной косметикой, — заметил Малькольм мистеру Жерару.
Мадам Жерар тотчас перестала плакать, а потом спросила мужа, нет ли у того платка. Он немедленно вынул платок из нагрудного кармана и протянул ей.
— Очисти мое лицо от всякого изъяна, — приказала она ему.
— Ох, как много я перенесла, — сообщила мадам Жерар залу, пока мистер Жерар начисто вытирал ее лицо от туши и румян. — Никто не знает, сколько я выстрадала! Вот почему мне так часто кажется, что я должна подать иск. Такое страдание должно закончиться расплатой.
— Додди, — мягко сказал мистер Жерар жене.
— Еще этот шпион от мистера Кокса, — она опять начала хныкать. — Он вернется прямо к старому мошеннику и расскажет ему
— Но зачем, — Малькольм внезапно встал и подошел к мадам Жерар, которая, казалось, была удивлена и возможно напугана тем, как близко он стоял к ней, — зачем мистер Кокс послал меня сюда?
— Зачем? — прогрохотала в ответ мадам Жерар. — Вы хотите сказать, что и в самом деле так глупы, как все о вас говорят!
Теперь она рыдала неудержимо.
Мистер Жерар был так взволнован, что в качестве особой уступки мадам Жерар принес ей невысокий бокал французского шампанского, который она и цедила, пока муж старательно вытирал платком ее слезы.
Мистер Жерар тем временем подал знак юным «красавчикам» покинуть прямые стулья и собраться вокруг хозяйки, чтобы развеселить ее.
Мадам Жерар бледно улыбнулась, когда увидела, что молодые люди обступили ее кругом, в центре которого теперь стоял Малькольм.
— Почему? Почему? — мадам Жерар обернулась к мужу, — вы испортили этот прекрасный вечер, пригласив в наше общество шпиона, — и она опять указала на Малькольма.
— Вы ведь не велите мне уйти, как Эстель Бланк? — спросил Малькольм с отчаянием и унынием.
— Эстель Бланк, — взвизгнула мадам Жерар, задетая за живое. — Боже правый! — и она опять разразилась рыданиями.
— Вы не должны упоминать при ней этого имени, — мистер Жерар одновременно упрекал и извинялся. — Она боится его больше, чем кого-либо другого.
— Видите, — пояснила мадам Жерар, как только оправилась от нового приступа рыданий, — это дитя знает лишь худших людей, моих врагов. О, пусть он уйдет, Жерар, ради святого, пусть он уйдет.
— Додди, вспомни о своем положении, — упрашивал ее мистер Жерар. — Вспомни об
— Ох, иногда мне тяжело нести свое бремя, — сказала она, отпив еще шампанского. — И он нам не нужен, — она показала на Малькольма. — Разве нет у меня моих красавчиков? — она отметила властным кивком молодых людей. — Почему их недостаточно? Почему нам нужно держать при себе наемного доносчика в виде этого безмозглого, бессмысленного, но и… — тут мадам Жерар остановилась, точно увидела Малькольма впервые, — очень
— Мы все должны выпить за мадам Жерар! — провозгласил Малькольм, пораженный молниеносной переменой отношения к нему. Он поднял бокал, и по этому движению все увидели, что сам он изрядно пьян.
— Мой милый, милый юный друг, — ответила мадам Жерар. — Благодарю тебя.
Все молодые люди и мистер Жерар подняли бокалы, и Малькольм тоже, с некоторым затруднением, поднес бокал к губам и осушил его. Слуга моментально наполнил стакан по знаку мадам Жерар.
— Оставьте мистера Кокса, — обратилась мадам Жерар к Малькольму. — Будьте моим, а не его.
— Давайте снова выпьем за мадам Жерар, — нервно выкрикнул мистер Жерар, и молодые люди собрались вокруг него, а некоторые стали хлопать его по спине, успокоенные тем, что напряжение в зале пошло на убыль.