Маленький отель на Санторини

Я долго не решалась поведать мужу о моей мечте открыть отель. Но узнав о ней, мой милый Панайотис сразу же меня поддержал! Теперь я уверена: если мужчина не поддерживает тебя в твоей мечте – это не твой мужчина. Мы сразу же стали составлять план.

Комнаты требовали ремонта, мне хотелось полностью обновить мебель, которая осталась от родных и уже сильно обветшала. Начинать пришлось практически с нуля! Мы посчитали, сколько нам потребуется денег на стройматериалы и мебель. Всей суммы сразу у нас не было, поэтому мы решили двигаться постепенно. Панайотис сам занялся ремонтом, а я помогала ему красить стены. Сначала мы осилили только два номера на верхней террасе. И когда они были готовы и обставлены, Панайотис заказал вывеску у местного художника. Я так и ахнула, увидев на ней свое имя! Так решил мой милый муж.

Сегодня наш отель заработал. Прибыль с двух номеров мы будем откладывать на ремонт и мебель для оставшихся четырех и так постепенно откроем отель целиком.

Надеюсь, что наше дело пойдет и комнаты не будут стоять пустыми. На Санторини пока мало туристов, но те, кто к нам приезжает, восхищаются красотой острова и особенно нашей деревни Ия. А уж я постараюсь, чтобы пребывание в отеле стало для наших гостей еще одним приятным и теплым впечатлением о путешествии!

Ирина заканчивает читать и откладывает дневник.

– Спасибо, что перевела. Мне было важно узнать, как все начиналось, – говорю я.

Теперь, когда я знаю, что отель был ожившей мечтой моей бабушки, мне еще сильней хочется его восстановить и продолжить ее дело. Ведь и бабушке пришлось столкнуться с трудностями – не было достаточно средств на ремонт и мебель, но они с дедушкой нашли выход и запустили отель не в один день, а постепенно. Почему бы и мне не сделать так же? Правда, бабушка была не одна. С ней был дедушка, который поддержал ее мечту. А кто есть у меня? Кирилл ясно дал понять, что не разделяет моего желания заняться отелем и остаться на Санторини. Стефанос поддерживает меня в желании восстановить отель, но наши с ним отношения слишком неопределенные, а сам он как ветер – сегодня здесь, завтра там. Будет ли он на острове к тому времени, когда я вернусь?

– Жаль, что теперь придется отложить дневник до моего возвращения, – вздыхаю я. – Я только начала знакомиться ближе с бабушкой.

– А хочешь, – предлагает Ирина, – я продолжу его переводить и буду посылать тебе перевод на мейл?

– А тебе будет нетрудно? – спрашиваю я, косясь на ее живот.

– Да мне хоть будет чем заняться! А то я, как твоя бабушка Афина, с ума схожу в четырех стенах. До родов еще два месяца, как раз успею перевести дневник. А то потом мне будет уже не до него.

Так мы и решаем. Потом я созваниваюсь по греческому телефону Ирины с офисом Спироса.

– Вероника, хорошо, что ты позвонила! – радуется нотариус. – Мне как раз сообщили из банка, что ты можешь забрать деньги со счета.

Мы договариваемся встретиться завтра днем в Афинах, чтобы оплатить налог на наследство, и я заказываю билет на самолет на утро. Яннис вызывается отвезти меня в аэропорт.

Выйдя из таверны, я решаю прогуляться по Ие. Погода сегодня солнечная и ясная, ветер почти не ощущается. Мне жаль уезжать, но мое сердце греет мысль о том, что скоро я вернусь – уже полноценной хозяйкой отеля.

Взгляд цепляется за вывеску сувенирной лавки с синим котом. Лукаса в глубине магазина не видно, а его жена стоит спиной ко мне, беседуя с туристами.

– Сколько стоит? – спрашивают они, указывая на картину на витрине.

Я замедляю шаг, когда узнаю вчерашнюю картину Стефаноса с черно-белой кошкой на моей террасе.

– Сто евро, – отвечает Ангелики. – Рисовал местный, очень талантливый художник.

– Давайте за семьдесят? – торгуются туристы.

– Могу уступить за восемьдесят, но не меньше.

Мне хочется ее купить, чтобы сохранить на память вчерашний вечер и черно-белую кошку. Но я не могу себе позволить разбрасываться деньгами сейчас, когда на счету каждый евро. А Стефаносу нужно продавать свои картины, чтобы на что-то жить.

Туристы достают деньги, а я прохожу мимо. Что ж, Стефанос не пропадет. Впереди курортный сезон, туристов будет еще больше, и каждый захочет увезти с собой кусочек сказочного Санторини, нарисованный рукой талантливого художника. Но где же он сам?

Я продолжаю прогулку, высматривая его среди прохожих. Ведь сегодня – мой последний вечер на Санторини, и мне бы хотелось еще раз увидеть его и попрощаться. Мне кажется, что я вижу его в толпе, но, когда догоняю, понимаю, что ошиблась.

Я дохожу уже до края Ии и решаю прогуляться до дальней скамейки над обрывом, но успеваю пройти только половину пути, как слышу жалобный рев, от которого сжимается сердце, а затем – громкую ругань на греческом. Я ускоряю шаг и вижу за поворотом скалы маленького коричневого ослика, которого бьет палкой пожилой усатый грек в голубой рубашке.

– Эй, что вы делаете! – Я подскакиваю к нему. – Перестаньте!

Грек замахивается на меня, что-то выкрикивая на греческом, а я испуганно отступаю.

– Тупой осел! – повторяет по-английски грек, видя, что я не понимаю. – Не хочет идти! Упрямый!