Маленький отель на Санторини

Теперь, когда я понимаю, что средств на восстановление отеля у меня нет, продажа кажется единственным реальным выходом. Вместо того, чтобы ломать голову над тем, где взять денег и как спасти отель, я продам его и получу кучу евро, вернусь в Москву и смогу купить свою собственную квартиру взамен съемной. Но как же не хочется его продавать!

Я вспоминаю записку, которую нашла в двери, с предложением продать отель и рассказываю о ней Ирине.

– Желающие найдутся, не сомневайся, – заверяет она. – Отель на Санторини – лакомый кусочек, тем более, с таким видом, как этот.

Мы умолкаем, глядя на небо. За разговором незаметно наступил закат – такой красивый, что у меня сжимается сердце от мысли, что я добровольно продам отель и навсегда лишусь возможности видеть такое чудо.

– Знаешь, Ир, жила как-то двадцать четыре года, не видя этого, – признаюсь я, – а теперь у меня такое чувство, что я без этого уже не смогу.

– Ты влюбилась… – задумчиво говорит Ирина, переводя взгляд на меня.

Я вздрагиваю. Как она догадалась о художнике? Может, видела, как он заходил за мной утром?

– Ты влюбилась в Санторини, – продолжает она, и я перевожу дух. – Со мной случилось то же самое. Вернувшись в Питер, я больше не смогла там жить. А ведь у меня с этим островом не было никакой связи. Ты с ним связана куда сильней.

Я понимаю, что она говорит о моих кровных узах и родных, которые жили тут, сидели на этой самой террасе и любовались закатом. Но перед глазами стоит Стефанос, который целовал меня на морском берегу. Теперь с этим островом связаны не только мои корни, но и мое сердце.

Стук в дверь заставляет меня подскочить на стуле. А если это Стефанос? Как я объясню его появление Ирине? Она выжидающе смотрит на меня:

– Ты слышишь? Стучат.

Мне приходится подняться с места и пойти к двери. На ходу я лихорадочно обдумываю, как выпроводить Стефаноса быстрее, чем его заметит Ирина. Но на пороге стоит не он, а старушка Филомена с Яннисом.

– Мама хочет посмотреть на закат с террасы, – говорит он. – Ты не против, Вероника?

– Конечно, – я сторонюсь, а Яннис подхватывает из-за спины стул, который я раньше не увидела, и входит вслед за матерью.

Устроив ее за столиком и накрыв ей ноги пледом, сам он уходит, сообщив, что в таверне много работы. А мы остаемся на террасе втроем провожать закат. Старушка Филомена что-то одобрительно говорит, указывая узловатым пальцем на розовеющее небо.

– Лучший вид на закат у Афины, – объясняет мне Ирина.

А Филомена переводит палец с неба на меня и добавляет:

– А теперь у Вероники.

Старушка улыбается мне щербатым ртом, и я понимаю, что она видит во мне преемницу бабушки. Мне бы хотелось о многом ее расспросить, но я вспоминаю о свадебной фотографии с отцом, которую отложила вчера из коробки, найденной в шкафу. Филомена наверняка знает, на чьей свадьбе сделана эта фотография.

Я спускаюсь за ней в дом бабушки, заодно прихватываю и дневник, в который вложила снимок. Может, Ирина переведет мне хотя бы пару страничек.

Возвращаюсь и выкладываю их на стол. Филомена удивленно восклицает при виде дневника – он ей явно знаком.

– Где ты его нашла? – переводит Ирина. – Это дневник Афины, она вела его всю жизнь и берегла как зеницу ока, никому не показывала.

Оказывается, однажды Филомена заглянула в гости к Афине, а моя бабушка так увлеклась записями в дневнике, что не заметила подругу, пока та ее не окликнула. Бабушка сразу закрыла дневник, не показала даже подруге. А когда та спросила, не боится ли Афина, что ее сокровенные мысли прочитает муж, бабушка ответила, что прячет его так, что никто никогда не найдет.

Дождавшись, пока Ирина мне переведет, Филомена смотрит на меня, и я рассказываю свою историю. Как случайно обнаружила дневник в тайнике за комодом, когда полезла за фотографией, которая туда отлетела. Филомена что-то взволнованно восклицает.

– Она говорит, что это знак. Афина хотела, чтобы ты прочла ее дневник и узнала ее лучше, – переводит Ирина.

– Вот только я не могу читать по-гречески, – вздыхаю я.

Ирина с любопытством косится на дневник:

– Если позволишь, я тебе переведу.

– Буду тебе очень признательна!

Ирина открывает дневник. Заходящее солнце ярко освещает нас, и есть что-то символическое в том, что мысли бабушки звучат вслух в час заката на террасе с видом на море, которую она так любила.

Из дневника Афины

5 августа 1964 года

Я очень счастлива, потому что вышла замуж за Панайотиса. Наша свадьба была шумной и веселой. Нас собрались поздравить все наши родные и друзья. Приезжали гости даже с других островов – Крита, Закинфа, Родоса. Но главное, рядом был он – мой милый Панайотис.