Читаем Маленькая девочка из «Метрополя» полностью

утром в больницедве санитаркименя согнавши на стулубирают перестилаюткроватьа все эти дниуже месяцстоит страшная жаразасухаи я слышуна улицечто-то шелеститя вспоминаю слово «солнце»и спрашиваю остроумно— Зоне нихьт?(т. е. солнца нет?)поскольку не знаю слова «дождь».они поняли слово «зоне»и что-то «кльбль»ответилипри этом однащепоткойкак будтосуп посолилааэто капает дождья спрашиваю дальше по-немецки— Температура?отвечают:— Цванцих!(ура, двадцать градусов).я продолжаю беседу:— Температура таге?(т. е. температура день?)отвечают:— Зибен унд цванцихьт. е. двадцать семья:— Гут! Наин зибенд унд драйцих!(т. е. хорошо не тридцать семь)смеютсятутв больницея заговорила по-немецкиСвободная женщина1по центральной площадигорода Ютербога(Восточная Германия)шла женщинав трусах и в майкев полном своем правежить как живетсявыглядеть как придетсяникаких ухищренийгэдээровская спортсменканоски тапкив походкеследы инсультаслегка приплясываетна левую ногусама от себя отстаетоднако хоть и с оттяжкойно нацелена впередкак некая катапультачерез плечо перекинутатряпичная сумкапустаяизвестного фасонау наших алкашей с присказкойодна бутылка не звенитдве звенят не такзначит умещается трихолщовая сума простаяс такой только побиратьсяно экологически чистыйпродуктлифчика женщина не носита зачемона в своем правеа размер грудидо поясаидеткак корабль под парусамино ветра нетупаруса обвислитакпереходим к основной мыслиосновноечто она все забросилаи не бреетсяусы бородка каку Троцкогоидетместная хиппичто есть то и имеетсянате глядитевсе без притворствачистоа всего-товидимо болелатяжелой болезньюгормональное лечениеа самосознаниедопустимкак у антиглобалиставерность своей природегордостьумрем а не допустимлжи и притворствачестность прежде всегоидет и гордитсяпри всем народеа народ привыкникто не удивляетсячто имеем то и годится2есть, есть у некоторыхстремлениебыть себя хужеизрезать рожувколоть булавки сережкив язык в бровь в пупоки даже нижепобриться налысоизукрасить всю кожулевакибригате ротекрасная бригадано не по части терактовпожижеоднако попробуйте вот такбезо всякого маскарадагрудь усы бородатрусы носки тапкиона шла такя шла в шляпкесоблюдая приличиякак дама из Амстердамау меня тоже свои принципыя с утра не евшимы рассталисьона скрылась в местном банкеа я пошла на автобусона исчезла навекипростоволосая лысоватаякакой-то ковыль облетевшийна головушкесама в трусахне скрываясвоинеравноценные голые ногипогодите-погодитевсе мы человекисами дойдететогда пойметедушу свободнуювольнуюв конце дороги
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии