Люди, возможно, часто страдают от тишины, включают музыку, например. Одна официантка в столовой (дело происходило на кинофестивале в Анапе), когда замолк магнитофон и мы наконец вздохнули спокойно, возопила: «Шо, уже похороны?!» и врубила музыку погромче.
Что влияет на работу, думала я, идя домой в этом звуковом вакууме и дрожа неизвестно от чего, от переутомления, может быть. Что приносит удачу? Есть мнение, что цвет у импрессионистов порожден был влиянием абсента (смесь алкоголя с наркотиками). И многие художники пытались повторить этот опыт, ставили его на себе. Без результата. ТО повторить не удалось.
Днем ко мне в студию пришел мой новый ученик, поляк из Берлина, писатель и режиссер Войтек. Это был мой первый собеседник здесь, первый язык общения, польский. Я, напрактиковавшись в «пиджин инглиш», иногда читала лекции по драматургии ему и его подруге, молодому писателю Клаудии, а перед самой-выставкой сказала своему новоявленному студенту:
— Пан Войтек, як ще пан мышли (как вы думаете), а зачем нужны ученики? По цо?
— Но по цо? — переспросил он.
— А по то, жебы помогать профессору.
Он поставлен был вырезать паспарту.
При этом глазки Войтека уперлись в ту полку, где лежали забракованные предыдущие листы с карнавалом.
— Цо то? — спросил он.
— Да это плохое. За яскравэ (слишком ярко).
— Пшепрашам пани, а цо пани з тым зроби? (Что вы с этим будете делать?)
— Но не вем на ражьже (пока не знаю). Чи пану сподобао ще? (Вам понравилось?)
— Но так. (Ну да.)
Когда он закончил свою работу и ушел, я вытащила листы с карнавалом, призадумалась, вооружилась ножом и линейкой и вырезала наиболее удачные фрагменты. Почему это я считала, что они слишком яркие? А, это влияние нашей Мерил Стрип. Молодец простой зритель Войтек.
На следующий день мы повесили выставку, т. е. Войтек прикладывал к стене работу, а я смотрела издали, оценивая ее местоположение. Прикреплялись работы двусторонним скотчем.
На открытие пришли все, был накрыт стол, и по моей просьбе (я поговорила с Мигелем-Хуаном заранее) было исполнено танго. Он танцевал его со своей семилетней дочерью, и впечатление было, что девочка Пикассо спрыгнула с шара и танцует с цирковым гимнастом…
Утром меня сволокли в реанимацию с сердечным приступом.
Когда я оттуда вернулась, все мне искренне радовались, выяснилось, что у меня много друзей, Виперсдорф улыбался.
За мной приехал мой сын Кирилл.
Когда я уезжала, на дорогу выбежали Войтек и Клаудия.
Я вышла из машины.
Мы обнялись.
Слово «никогда» не было произнесено.