Мактуб. Пески Махруса (СИ)

   – Ты хранил меня в своём сердце, Джейдан? – тихо спрашивает она. Я прикасаюсь пальцами к ее лицу, наполовину скрытому никабом. Она выглядит сейчас совсем другой, выше, старше, увереннее, но там, внутри, все та же маленькая испуганная одинокая девочка, пообещавшая молиться за меня. Потерять ее тогда оказалось не самым страшным, намного страшнее будет отпустить Эйнин сейчас, когда я узнал ее, прикоснулся спустя годы безрезультатных поисков. И все это время она жила… в каждой моей картине, в каждом сне, заполняла пустоты, образовавшиеся после исковеркавшего наши судьбы теракта. Бесчисленное количество чаcов я пытался представить ее лицо таким, каким оно могло бы быть, и впервые моё воображение не справлялось. В разных уголках мира я видел тысячи голубоглазыx красавиц, многие готовы были позировать мне, раскрывать свои тайны и запретные желания, отдавать нечто сокровенное, чем не делятся даже с самыми близкими, но ни в одной модели и натурщице я не нашел того, что присуще только Эйнин. Ни одна из них не была ею. Даже в девять лет в ее глазах был упрямый огонь, который я вижу сейчас; внутреннее противоречие, отличающее Эйнин от других девочек, склонивших головы в молитве в мечети Аззама. Она была особенной уже тогда. В ее душе горело пламя, отражаясь в бирюзовых глазах, выделяя из толпы, пробуждая желание смотреть на нее вечно.

   – Ты всегда там, Эйнин, – отвечаю приглушенным из-за намотанной вокруг лица куфии голосом. Эрика растерянно хмурится, по всей видимости ожидая от меня совсем другого ответа. Резко одернув руку, я разворачиваюсь и бреду дальше по хрустящему и рассыпчатому, как крупа, раскалённому песку. Вдали появляются темные очертания гор, у подножия которых раскинулся призрачный Черух. Неожиданно Рика хватает меня за запястье, заставляя повернуться к ней. Ее требовательный взгляд прикован к моему лицу.

   – Объясни мне, Джейдан. Я хочу понять…

   – Что именно, Эриа?

   – Как художник, реставрирующий мечети, стал агентом АРС? Как тот мальчик, который, рискуя собственной жизнью, вытащил меня из-под пуль повстанцев, превратился в человека, способного убивать по приказу?

   – Тот мальчик сгорел, Эрика, как и девочка с голубыми глазами. Не думаю, что наши с тобой истории очень сильно отличаются, – с горечью отвечаю я.

   – Я не стреляю в людей, Джейдан, – возражает Рика. – Я не способна лишить жизни человека.

   – Я тоже не стреляю в людей, – холодно отрезаю я. – Только в преступников, чья вина доказана. В убийц,террористов, сволочей, предавших свою страну ради выгоды, ублюдков, торгующиx детьми и женщинами. Это моя рабoта, Эрика. Мы делаем этот мир чище.

   – Вы? – изумленно восклицает она. - А ты уверен, что все приговорённые АРС виновны?

   – А ты считаешь, что с категорией особо опасных преступников можно сражаться цивилизованными способами? Только не надо говорить,что ЦРУ не делает то же самое.

   – Но именно правительство Анмара отрезало Кемар, решив вычеркнуть свою провинцию из истории страны. Они отказались от нас, позволив поселениям вроде Аззама гореть в огне революций; не пришли на помощь, когда в нас стреляли, взрывали, жгли и методично уничтожали, - с горячностью выдает мисс Доусон.

   – Ты забываешь, Рика, что в мечеть ворвались такие же кемарцы, ка и мы с тобой. ни до сих пор уверены, что способны отменить решение аль-Мактума, но этого никогда не случится.

   –И ты согласен с его политикой? - с холодной яростью спрашивает Эрика.