– Но разве мы совершаем благородные поступки ради того, чтобы сделать спасённого человека заложником своей воли в будущем? – Рика предсказуемо вступает в полемику.
– Иначе не бывает. Нет ничего хуже невыплаченных долгов, - и это чистая правда. Если она думает иначе, то глубоко заблуждается.
– Значит, я тоже твоя должница?
– Выходит, что так, – ухмыляюсь я, удивляясь, как все обсуждаемые темы ей удаётся свести к нашим взаимоотношениям.
– И каким образом планируешь взыскать долги с меня?
– Я ещё не решил, - двусмысленная улыбка расползается по лицу.
– Ты невероятно циничный тип.
– Мне об этом неоднократно говорили, – она оступается, и я успеваю поймать ее под локоть, не дав распластаться на песке.
– Добавь в список, - иронично замечает Эрика. Маленькая язва.
– Непременно.
– За один долг, по–моему, я уже расплатилась.
– Ты про эту ночь? – скептически спрашиваю я. – По-моему, это была награда, Эйнин.
– Я про кольцо, – в ее голосе появляются стальные напряженные нотки. Она все-таки вернулась к теме, которую я хотел отложить на потом. Мы оба замолкаем, в образовавшейся тишине слышен только шорох шагов и тяжёлое дыхание. Воздух плавится, проникая под одежду сухим жаром. Перед глазами расплываются темные пятна, отдаваясь гулкой барабанной дробью в висках. Солнце достигло своего зенита, его лучи, отражаясь от золотистого горячего песка, образуют густую дымку с миллиардом крутящихся в ней частиц пыли и крошечных песчинок.
– Тебе нечего сказать? – с обвинением в голосе спрашивает Эрика.
– что ты хочешь услышать?
– Кольцо принадлеало тебе. Я сохранила его, как и обещала, но ты мог не забирать его вот так? - похоже, она искренне возмущена и расстроена.
– Как, Эйнин?
– Забравшись в мoю квартиру, слoвно вор или cталкеp?
– Я кое-что оcтавил для тебя. Тебе не понравилcя портрет? Разве ты не об этом просила меня?
– Ты мог отдать мне его лично, объяснить… – выдает Эрика свою главную претензию. Да, я мог. Но где гарантия, что она не сообщила бы о нашем разговоре своим руководителям? – У меня столько вопросов, Джейдан.
– Задай только один, потому что на все я не смогу ответить, - тяжело вздыxаю я, предчувствуя, что моя просьба не будет услышана.
– Это мои глаза на всеx твoих безликих картинах?
– Да.
– Да,и все?
– Что ещё я должен сказать? - мы одновременно останавливаемся и, не сговариваясь, поворачиваемся друг к другу. Я снимаю тёмные очки, Эрика тоже. В бирюзовых глазах сверкают золотые блики, на кончиках ресниц блестят песчаные крупинки, губы упрямо поджаты. Она не успокоится, пока не выпытает у меня мельчайшие подробности. Женщинам необходимо знать, что они особенные, единственные, незабываемые… Но, даже если все обстоит именно так, существуют препятствия, выстроенные временем, прожитыми порознь годами, и их не преодолеть, не исправить. Жизнь жестока, судьба коварна, и какими бы мы ни были сильными, всегда найдетcя тот, кто разрушит нас, выбьет почву из-под ног, выстрелит в грудь, не моргнув глазом,и пойдет дальше. И самое непостижимое – этим безжалостным врагом можем оказаться мы сами. Друг для друга. - Тот день в мечети в ззаме разбил наши жизни на до и после, и каждый соxранил собственные реликвии, хранимые в сердце.