Maktub. Ядовитый любовник

— Стой, — командую я, сокращая расстояние между нами. Девушка в недоумении сводит брови. Теперь ей страшно, но она никогда не признается в этом даже себе. — Я сам. Повернись, — еще один быстрый приказ. Эрика вздрагивает, но исполняет, намеренно медленно, всем видом показывая, что делает мне одолжение.

— Какого хрена, — яростно шипит она, когда я дольно грубо толкаю ее коленями на кушетку. Игнорируя возмущение девушки, я берусь пальцами за собачку на молнии, и медленно расстегивая молнию, по миллиметру обнажая бархатистую смуглую кожу. Карамельный мокко, терпкий и сладкий. Во рту пересыхает от желания попробовать ее на вкус. Это не загар, а естественный оттенок. У американок такого не бывает.

Я прикладываю максимум усилий, чтобы унять дрожь в пальцах, но у Рики нет моего опыта, и ее самообладание рушится, когда моя рука замирает на пояснице. Ее плечи покрывают мелкие мурашки, опускаясь до двух маленьких выемок в основании спины. Кончиками пальцев я едва заметно касаюсь чувствительного места, задерживая дыхание. Рика делает то же самое, но волна дрожи выдает ее состояние. Я резко расстёгиваю платье до конца. И мы оба судорожно втягиваем воздух. Мне нужно отойти от нее, но я продолжаю стоять почти вплотную, глядя, как изящный изгиб спины переходит в идеально подтянутые ягодицы. Абсолютно голые, округлые и манящие, как чертов оазис в пустыне, который сейчас мало поможет моему пересохшему горлу. Всего один гребаный шаг и мой натянувший штаны член упрется в эту божественную задницу. Всего одно движение, и я могу оказаться внутри, каждой вздувшейся от напряжения веной ощутить тугие бархатистые тиски, идеальные, влажные, сжимающие так же плотно, как мои пальцы, когда я трахал ее ими у зеркала.

— Ты не одела трусики, Рика, — хрипло констатирую я. Блядь, эта почти та же самая поза, на которой мы остановились пару дней назад. Гортанный рык зарождается в груди, но я удерживаю его там, пересиливая пульсирующую боль в паху. Черт, сейчас еще больнее, чем тогда.

— Меньше одежды снимать, — прерывистым голосом отзывается Эрика. — Или тебе это доставляет удовольствие, Престон?

— Я не всегда прошу натурщиц раздеваться полностью.

— Ты же не думаешь, что пришла сюда, чтобы ты трахнул меня за двадцать тысяч, которые заплатил мой любовник? — ее тон — чистая провокация, фальшивая и неубедительная. Она так же потрясена обрушившимся на нас похотливым безумием. Порывисто наклоняясь, я, прижимаясь носом к коротким волоскам на ее затылке, шумно вдыхаю аромат цветочной свежести, теплой кожи и пряного желания. Черт возьми, она пахнет как самый изысканный запретный соблазн в мой жизни.

— Он не твой любовник, — шепчу я, взявшись за половинки платья и резко стаскивая вниз по рукам, бедрам, бросая на пол.

— Еще пару минут назад ты был уверен в обратном.

— Десять минут, Рика, — резким от возбуждения голосом, поправляю я. — И я передумал, — Теперь, когда из одежды на ней только шипованные туфли, мне еще сложнее концентрироваться на том, что я собираюсь и должен сделать — разумеется, эскиз. Что же еще?

— Почему?

— Хорошая наблюдательность, — натянуто отвечаю, и, стиснув зубы до скрежета, выпрямляюсь и уверенно отступаю назад. Она встает с кушетки и оборачивается, расправив плечи и впивается в мое лицо колючим взглядом. Скулы сводит от напряжения, эрегированный член болезненно давит на ткань брюк. Ее тело совершенно в своей бесстыдной откровенной чувственности. Румянец почти полностью покрывает нежную кожу, высокая грудь с твёрдыми сосками вздымается от каждого вздоха. Тонкая талия и втянутый пресс резко переходят в округлые бедра. И между ними она тоже идеальная, гладкая, розовая; аккуратные нежные складочки блестят от желания, словно умоляя притронуться, попробовать, и властно раздвинув языком отыскать скрытую между ними жемчужину, сжать зубами и утешить влажным касанием.

— Насмотрелся? — ее намерено грубый голос немного отрезвляет, но я встречаю ее пылающий взгляд, и становится еще хуже. Она чувствует то же самое. Не думаю, что Афродита или Венера могли сравниваться с Эрикой Доусон умением сжигать мужчин от похоти одним только взглядом и обнаженной красотой. Не знаю, как смогу продержаться хотя бы минуту, не прикасаясь к ней.

— Озвучишь результат наблюдений? — вздёрнув подбородок, Эрика садится голой попкой на кушетку, предварительно положив подушку. Я замечаю, как сильно она сжимает бедра, чтобы ослабить пожар между ног.

— Ни вчера, ни сегодня у тебя не было секса, Рика, — невозмутимо произношу я. — Слишком сильная реакция для удовлетворенной женщины. А я к тебе еще даже не прикоснулся.

— И не будешь, — самоуверенно заявляет Рика, снова вызывая у меня скептическую улыбку. Такая забавная и храбрая и так легко сдается в плен, если немножко надавить… на нужные места.

— Кто сказал? — насмешливо выгнув бровь, спрашиваю я.

— Тебе заплатили не за секс.

— Ты снова о своем, — цокнув языком, качаю головой. — Неисправимая развратница. Видимо мои пальцы были в тебе последними, Рика. И возможно первыми за долгий период времени. Насколько ты голодна, девочка?