Мораль здесь глубоко поучительна. Необходима чистая вера, чтобы сподобиться распознать истинную славу Христа и остаться преданным Ему во дни гонений Его. Одно дело — быть христианином, как понимают это люди, и совсем другое — исповедовать Христа перед людьми. Поистине, едва ли можно найти что-либо более эгоистичное, чем то состояние сердца, которое позволяет нам брать все, что Иисус должен нам дать, ничего не возвращая взамен. "При условии, что я спасён, все остальное несущественно". Это тайный помысел многих сердец, а если облечь его в более приятную форму, то это прозвучит следующим образом: "Если я уверен в спасении, мне нет дела до славы Христа". Именно так и поступал Навал: он пользовался той помощью, которую мог получить от Давида, но в тот момент, когда Давиду требовались сочувствие и помощь, в Навале возобладал дух приверженности миру. "Авигею же, жену Навала, известил один из слуг, сказав: вот, Давид присылал из пустыни послов приветствовать нашего господина, но он обошёлся с ними грубо; а эти люди очень добры к нам, не обижали нас, и ничего не пропало у нас во все время, когда мы ходили с ними, быв в поле; они были для нас оградою и днём и ночью во все время, когда мы пасли стада вблизи их". Все это было очень хорошо. Навал прекрасно понимал значение защиты Давида, но, что касается личности Давида, его это не заботило. Пока товарищи Давида служили оградою его владений, он терпел их, но как только они стали в тягость, они немедленно были грубо отвергнуты.
Отныне, как и следовало ожидать, поступки Навала вступили в непосредственное противоречие со Священным Писанием, так же, как его дух вступил в решительное противоречие с духом его Божественного Автора. Это написано в 15 главе Второзакония. "Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, даёт тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается; берегись, чтобы не вошла в сердце твоё беззаконная мысль: "приближается седьмой год, год прощения", и чтоб оттого глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему, и ты не отказал ему; ибо он возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе грех". Какое великолепное милосердие! Как это похоже на Бога! И как непохоже на Навала! Милосердие открывает сердце каждому, кто нуждается в нем, тогда как себялюбие закрывает его для просящего. Навал должен был бы подчиниться Слову, независимо от того, знал он Давида или нет, но его себялюбие слишком глубоко укоренилось в его характере, чтобы он мог послушать слова Господа и испытать любовь к помазаннику Господа.
Как бы то ни было, себялюбие Навала привело к очень серьёзным последствиям; в случае с Давидом оно в значительной степени привело к унижению его перед лицом Бога. В данной ситуации понятно, что он рухнул с той высоты, на которую был вознесён благодаря милости Бога. Нет сомнения в том, что это было тяжким испытанием — столкнуться с чудовищной неблагодарностью как раз со стороны того, для кого он был оградой и защитой; уязвляло гордость и то, что он был опорочен именно в тех делах, к которым призывала его вера, а также и то, что он был обвинён в отступничестве от своего господина именно в то время, когда за ним охотились, как за куропаткой в горах. Все это было тяжело вынести, и при первом взрыве чувств Давид произносит слова, которые вряд ли выдержали бы испытания святилища: "Опояшьтесь каждый мечем своим", — едва ли это призыв, который мы могли бы ожидать от того, который поступал до той поры в кротком и мягком духе. Только что процитированный отрывок описывает прибежище бедного брата "обратиться к Господу", не поднимать меча для мщения. Себялюбие Навала ни в коем случае не могло быть исправлено мечом Давида, и вера никогда бы не действовала таким образом. В дальнейшем мы увидим, что Давид по отношению к Саулу уже так не поступает; он полностью предоставляет его Богу, и даже когда он был вынужден отрезать подол его платья, он чувствовал угрызения совести. Почему он не поступил так по отношению к Навалу? Потому что он был не из числа его единоверцев, был застигнут врасплох, и враг воспользовался этим преимуществом. Природа всегда приводит нас к оправданию самих себя и возмущению всякой несправедливостью. Сердце тихо нашёптывает: "У него не было права относиться ко мне подобным образом; я действительно не могу вынести это, да и не думаю, что должен терпеть". Это может случиться, но человек веры немедленно становится выше всего этого; он видит Бога во всем. Зависть Саула, безумство Навала — все рассматривается как действие Бога и воспринимается в тайне Его святого присутствия. Оружие — ничто для веры, Бог — все. Это даёт силы преодолевать все трудности. Если мы не находим Бога во всем, мы всегда будем попадать в ловушку.