Майнеры

Через десять секунд все смолкло. Он лежал, придавленный землей и еще бог знает чем. Дышать было тяжело, рот, уши, нос забились землей. Тем не менее страха как такового не было. Вероятно, доза адреналина блокировала этот инстинкт – так поступает организм в экстремальных условиях. Время замедляется, и только глухой стук сердца, как часы, отбивает его ход.

Ларин попробовал пошевелить ногами. Вроде все работает. Разбитые колени щипало, но, судя по всему, кости уцелели. Подтянув руки к себе, он с удивлением обнаружил, что продолжает сжимать кольцо в левой кисти. Фомка пропала.

Он попытался приподняться, но тяжелая, неподъемная ноша давила сверху, не давая даже пошевелиться.

«Ну вот еще, – подумал он. – Приехали». И принялся разгребать перед собой землю, словно пловец брассом. Медленно, но получалось. В полной темноте. Он понятия не имел, какая толща над ним, но надеялся, что сможет ее одолеть.

Так и вышло. Через десять минут он выбился из сил, но ему показалось, что впереди забрезжил свет. Фонарик, который он держал во рту, отлетел на несколько метров и теперь светил в ту сторону, откуда он пришел. Ларин видел одним глазом копошащихся крыс, они подбирались всё ближе.

Привстав на локтях, он собрал все силы и, ерзая разбитыми коленями, постанывая от пронизывающей все тело боли, выбрался на бетон. С его спины упали доски, посыпалась земля. Сил совершенно не оставалось. Но время гнало его вперед.

Выплюнув кусок земли (он надеялся, что это все-таки земля), Ларин, кряхтя, поднялся на ноги, прихрамывая, подошел к фонарику и взял его в руки.

Крысы теперь совершенно не смущали его, он даже перестал обращать на них внимание. Все его помыслы были направлены на дыру, содержимое которой чуть не погребло его в тоннеле.

Разломанный надвое гроб съехал вниз и теперь лежал поперек узкой, присыпанной черной землей колеи. Рядом, в неестественной позе, сложенный пополам, лежал скелет, пялясь в пустоту глазницами, заполненными черной землей.

– Черт! – ругнулся Ларин. Он хотел было накрыть голову, но было нечем.

Куча земли под разломом выросла. Но теперь на том месте, где раньше торчала рука и доски от гроба, образовался небольшой, но вполне рабочий лаз. Он мог бы в него протиснуться.

Ларин подумал, потом взял доски, оставшиеся от гроба, и укрепил стены вала. Не бог весть что, но немного держать будет.

Он начал взбираться, держась за доски, схватился за край бетонного потолка, сунулся в лаз, подтянулся, ноги при этом ерзали по сыпучему валу. Второй раз падать было нельзя. Цепляясь за рыхлый разлом, он карабкался вверх, потом, когда смог упереться ногой в осколок бетонного потолка, предварительно проверив его на прочность, привстал, выпрямляя конечности, и вытянулся. Ручеек земли сочился вниз, но голова уже вылезла наружу – в темное помещение с разломанной плиткой. Уцепившись за торчащую балку, он напрягся и вывалился наружу.

Где-то вдалеке залаяла собака. Он не рискнул включать фонарик. В помещении, где он очутился, было окошко, оно располагалась высоко под потолком, контуры которого едва проступали в темноте. Утренний серый рассвет чуть проникал сквозь мутное стекло, но и этого было достаточно, чтобы понять, куда он попал.

Это было похоже на усыпальницу. Ларин лежал на спине и пытался отдышаться. Со стены на него смотрел распятый Иисус, покрытый сетчатой бязью паутины, молча и укоризненно вопрошал: «Что ты здесь забыл, сын мой, в столь ранний час? Не слишком ли нагло ты явился сюда без предварительной записи?»

Ни одной мысли не приходило ему в голову. Он так устал, что не мог двинуться с места. Язык присох к нёбу, горло опухло от жажды. «Пить… как же я хочу пить», – подумал он. Но в склепе не было ничего похожего на автомат кока-колы.

Ларин вспомнил, что в заднем кармане джинсов должен лежать телефон. Если, конечно, он не разбился при падении. Кряхтя, он протянул руку, ощупывая собственную задницу.

Твердый прямоугольник лежал там, где и пару часов назад. Ларин облегченно вздохнул. Телефон не разбился, экран лишь слегка треснул, но на работоспособности это никак не сказалось.

Он открыл навигатор, пытаясь понять, куда же его занесло.

Старое кладбище в лесопарковой зоне на юго-западе. Господи. Сколько же он прошел? Это в пятнадцати километрах от школы!

От изумления Ларин приподнялся. Ошибки быть не могло, телефон ловил на два деления, но модуль GPS работал автономно. Он никогда не был в этом районе и вообще не знал о его существовании, так же как и о старом еврейском кладбище на отшибе, в стороне от всех дорог, жилых кварталов и промышленных зон.

«Скорее всего, здесь и смотрителя нет, – подумал он. – Но все равно, нужно быть осторожнее». Ларин поднялся на дрожащих ногах. Сделал шаг к двери, темный контур которой различил на фоне кирпичных стен.

Заперта.

На этот раз он не стал долго думать. Отойдя на пару шагов, Ларин поддал плечом. Послышался треск, и дверь распахнулась. Он вывалился в свежую некошеную траву, покрытую росой. Сосновый бор, окружавший кладбище, выглядел девственным и нетронутым. Тропки заросли. Сюда очень давно никто не приходил.