Майкл Льюис

наследство. При этом я держался как серьезный финансовый эксперт. Я давал советы, как

поступать с миллионами долларов, тогда как моя крупнейшая финансовая операция

заключалась в том, что однажды я перерасходовал 325 долларов со своего счета в банке Chase Manhattan. Единственное, что спасало меня в эти первые месяцы работы, - это то, что люди, с

которыми я ежедневно встречался и разговаривал, знали о финансах еще меньше меня. Лондон

был, а может, и до сих пор остается замечательным прибежищем для недоучек.

Рано или поздно я должен был попасть в жуткую передрягу. Я впитывал знания на лету и

умудрялся балансировать на грани, не доходя до полного унижения. Я был впечатлителен, как с

удовлетворением отмечал Дэш Райпрок, и этой моей слабостью охотно пользовались наши

изощренные маклеры. Но это же было моей сильной стороной в смысле усвоения знаний. Я

обладал даром подражателя, и это позволяло мне угадывать чужие мысли. Чтобы научиться

говорить о деньгах, я наблюдал за двумя лучшими из известных мне продавцами фирмы: Дэшем

Райпроком и человеком с 41-го этажа нью-йоркской конторы, которого я, повинуясь его просьбе, буду здесь называть Александром. Все мое обучение заключалось в том, что я впитывал их

Умения и установки. К счастью для меня, эти двое оказались лучшими из тех, кто в то время

работал на рынке облигаций.

Дэш и Александр были столь же несходны между собой, как и выбранные ими

псевдонимы, и столь же различны были их профессиональные навыки. Дэш занимался тем же, чем и большинство продавцов, только он делал это лучше. Он целыми днями просиживал, уткнувшись носом в зеленые экраны, на которых отражались сделки с американскими

правительственными облигациями, и искал мельчайшие несоответствия в ценах. Его работа

показалась бы смертельно скучной всякому, не созданному природой для торговли облигациями

(такие бывают). Существует несколько сот видов облигаций Правительства США, различающихся по сроку до погашения - от нескольких месяцев до тридцати лет. Дэш знал, какими должны быть их цены, кто из крупных инвесторов какими облигациями владеет и у кого на

рынке была слабые позиции. Если цена отклонялась всего на восьмую долю процента, он

вовлекал в торговлю десяток институциональных инвесторов, чтобы срезать эту восьмую

процента. Свой метод он называл «лучинки с картинки». Картинками были плывущие по экрану

зеленые числа цен на облигации. Что такое «лучинки», я так и не понял, но само выражение

превратилось в вариант национальной идеи, потому что все большее число его клиентов

составляли японцы. За год через его телефон из США в Японию прокачивались

правительственные облигации на десятки миллиардов долларов. Дэш был деятельным

патриотом помогал финансировать американский внешнеторговый дефицит. С любой сделки

Salomon срезала свой: маленький ломтик, и Дэш рассчитывал, что в конце каждого года ему

будет доставаться крошка от ломтика, полученного фирмой.

Александр был уникален. Из всех, кого я знавал, он был ближе всего к недостижимому, как

я теперь убежден, образу идеального владыки рынков. Ему было 27, на два года больше, чем

мне, и к тому времени, когда я появился в Лондоне, он работал там уже третий год. Он чуть ли не

с детства торговал ценными бумагами. Он вспоминает, что ему удалось сорвать крупный куш на

рынке акций, когда он еще учился в седьмом классе. В девятнадцать он проиграл 97 тысяч

долларов на фьючерсах на казначейские векселя. Иными словами, он был явно необычным

ребенком. С тех пор как он научился раскручивать удачу и ограничивать потери, он никогда не

оглядывался. Потерянное на казначейских векселях он вернул, и не один раз, на золотых

фьючерсах. [Одно из финансовых приключений Александра нашло своеобразное отражение в

книге Тома Вулфа «Костер тщеславия». Вулф описывает, как его главный герой Шерман

Маккой ввязывается в историю с обеспеченными золотом облигациями французского

правительства, так называемыми «жискаровками». Именно Александр первым обнаружил,что «жискаровки» недооценены, и, не ввязываясь ни в какие истории, спокойно и деловито

выдоил эту ошибку на многие миллионы долларов.]

Александр умел эксплуатировать мировые финансовые рынки. Что еще важнее для

продавца, он умел производить впечатление человека, умеющего эксплуатировать финансовые

рынки, и это оказывало на людей такое же действие, как пение сирен на моряков. Уже через пару

месяцев после его перемещения из Лондона на 41-й этаж в Нью-Йорке под его обаянием

оказались десяток директоров разных групп, которым нужно было решить, что делать с

деньгами. Почему, казалось бы, этим людям не заниматься своим прямым делом и самим не