Магистр

Вернув алчный lux mortuorumв кабинет алхимика, придя в себя и – уже под новый 1908 год – проведя некоторое время в попытках привести себя в сносную физическую норму, в конце января Винсент снова отправился в Португалию.

Он явился в королевскую резиденцию Вила-Висоза в окрестностях города Эвора и, в очередной раз воспользовавшись умением открывать двери, получил аудиенцию у сильно постаревшего Карлуша.

Разговор вышел напряженный. «Маэстро Ратленд», как называл его по старой памяти король, просил короля не ехать первого февраля в Лиссабон. Король не видел причин менять планы, а предупреждению маэстро верить не хотел. Тогда «маэстро Ратленд», которому, кажется, делалось физически не по себе, когда его так называли, кратко и доказательно поведал Карлушу о людях из Кинты де Регалейра и об их не вполне эзотерических связях с людьми из совета Торн. Карлуш не хотел верить. Это все были игры. Игры, в которые положено играть в Синтре. Именно эти люди подставили королю давно погибшую сеньориту Амадею, продолжал Винсент. Эта же милая группка следила за ним самим, повела его в России и под прикрытием восстания чуть не убрала вовсе.

«Но зачем им я?» – не мог поверить Карлуш, тревожно вглядываясь в своего гостя. Тогда гость рассказал о том, что «Медовые кошки» с перышком в пасти, обосновавшись под боком короля, готовили назавтра его убийство. Великан должен был сокрушить врага, Карлуш был мягким королем, и Гаттамелата решила, что настала пора республики.

Карлуш выслушал и спросил неожиданное:

– Амадея стала их жертвой… попала между жерновами? Люди из Кинта де Регалейра хотели заставить ее влиять на меня, а она…

– Не справилась, – заверил Винсент. – Вы ошибались, а она не хотела говорить правду. Дело было в ее верности вам.

Король поднялся и прошел по комнате. Магистр ждал решения короля.

– Она была верна мне, – повторил король и с улыбкой обернулся к «маэстро Ратленду». – Благодарю. Значит, и я буду верен себе. Я поеду туда, как и планировал. Я въеду в свою столицу первого февраля 1908 года в Кайш до Содре и поеду во дворец в открытом экипаже через Террейро до Пако, что на реке. Если при пересечении площади в меня выстрелят два указанных вами республиканца – Альфредо Коста и Мануэль Буиса… если я паду, сраженный пятью пулями, значит… вы были правы во всем.

Гордое решение короля не восхитило Винсента.

– Ваше величество, – пробормотал он с подавленным стоном, – речь не только о вас, но и о наследнике, принце Мануэле. Вы готовы подставить под пули своих детей и супругу? Ради какого-то непонятного гусарства?

– Да, – легко согласился король. – Короли не прячутся от своего народа…

– Особенно голые, – закончил «маэстро Ратленд» фразу Карлуша и, не сдержавшись, ушел не прощаясь.

Стоит ли говорить: назавтра Карлуш погиб, а прямой наследник трона был смертельно ранен. Португальская монархия была обречена: принцу Мануэлю, получившему в покушении пулю в локоть, предстояло стать последним королем династии Браганза [150].

Магистр решил для себя раз и навсегда: разговоры пусты. Хочешь что-то сделать – делай, не предупреждая никого, даже королей. Но оставим нашего героя на выходе из резиденции обреченного Карлуша Португальского и перестанем следить за ним с той же пристальностью, что раньше. Мы не располагаем исчерпывающими сведениями о его свершениях и будем надеяться, что когда-нибудь напишем о нем другие книги: в той, что держит в руках терпеливый читатель, важен не только Винсент Ратленд, как мы привыкли называть его, а Дмитрий Дикий, Алена Ордынцева и многие другие люди. Важно, что двадцатидвухлетний магистр покинул остров Великая Британия и плотно занялся полуостровом Апеннины, куда влек его след пап из рода Борджа и прочих Ланцолов, сменивших стены замка Хатива на стену Аврелиана, окружающую все семь холмов Вечного города. Но не забывал магистр и о другом. Увидев картины Второй войны при помощи «Алмазной сутры», он разглядел и то, кто именно будет находиться в ее сердце; дальнейшее было делом техники. И сейчас он отправлялся в Австрию разбираться на месте, удостовериться, что «ясновидение» его не обмануло.

* * *

В сентябре 1908 года господин Х. вторично попытался поступить в Академию художеств в Вене, где он кое-как перебивался, рисуя открыточного формата картинки и заполнители для рамочек, которые пытался продавать туристам и в мебельные салоны. Но ректор повторил приговор: «абитуриент не обладает качествами, необходимыми для занятий живописью», и лучше ему переключиться на архитектуру, недаром ведь он так любил рисовать здания, в деталях выписывая вычурные фасады. Здания не колеблются ветром и не движутся, в отличие от людей, на фоне абитуриентовых зданий выходивших диспропорциональными карликами. За неумение рисовать человека его не приняли в Академию и в первый раз.