Магия соперниц

– М-м, – непонятно промычала Воровка. То ли соглашаясь, то ли осуждая, то ли просто отмечая, как аппетитно мы выглядим. Её губы вновь растянулись в сотне улыбок. – Но осталось ещё столько вкуснейших страхов! Чувство вины. Зависть. Потеря. Заварной крем.

Заварной крем? Я посмотрела на Моппи и вопросительно вскинула бровь.

– Не смотри на меня так, – зашептала она. – Он липкий и так мерзко трясётся – фу! Будто кто-то высморкался в чашку.

Воровка Слов приблизилась, облизнула свои бесчисленные губы и прошептала голосом Моппи:

– Липкий и так мерзко трясётся.

Моппи тихо застонала.

– Корона! – с нажимом повторила я.

– Уверена, что ты ничего больше не желаешь? – спросила Воровка звонким молодым голосом.

Голосом, который вонзился мне в самое сердце, и я задохнулась от изумления и страха.

Голосом, который я очень хорошо знала и уже не надеялась когда-либо снова услышать.

– Это голос моего брата!

– А-а-а, – протянула Воровка.

– Он приходил сюда? Когда? Зачем?

– Не помню. – Её голос снова стал детским и слегка шепелявым. – А как его имя?

– Флориан, – машинально ответила я.

Одновременно с этим Моппи вскрикнула:

– Нет, не говори!

– Флориан, – повторила Воровка моим голосом. – Чудное имя.

Я будто нырнула в ледяную воду горного озера. Ахнув, я зажала ладонью рот, затем осторожно отвела руку и пошевелила губами, произнося слоги имени, чувствуя, как выдыхаемый воздух щекочет язык и зубы.

Но с моих губ сорвался лишь невнятный шорох.

Я лишилась имени брата.

– Спасибо, – поблагодарила Воровка хриплым и брюзгливым голосом. – У меня так давно не было новых слов! Флориан! – ужасно фальшиво пропела она. – Флориан, Флориан, Флориан!

– Прекрати, – просипела я. Мне стоило радоваться, что я всё ещё говорила – но как я могла, слыша, как это мерзкое создание произносит имя моего брата?! Дразнит меня тем, что украла?!

– Я пыталась вызнать, как его зовут, – продолжила она, – когда он пришёл спросить меня о…

Я подалась вперёд:

– О чём? Зачем он приходил?

Воровка моргнула голодными глазами-ртами и спросила нежным тенором:

– Вы же вроде хотели узнать о короне?

– Да, – Моппи одарила меня тяжёлым взглядом. – Именно.

Воровка вздохнула и заговорила усталым и монотонным голосом скучающей продавщицы:

– Что ж, за такой дар будет справедливо дать что-то в ответ. Но я отвечу лишь на один вопрос. О чём он будет? О короне? Или о Флориане?

И вновь я услышала собственный голос, произносящий украденное слово. Слово, которое я даже не могла удержать в голове. Меня разрывало безудержное любопытство. Зачем он приходил сюда? Ая называла Воровку пророчицей. Он хотел узнать своё будущее?

Моппи прижалась ко мне и наклонилась к самому моему уху – так, что я ощутила её дыхание:

– Давай я дам ей ещё какое-нибудь слово в обмен на корону, а ты спросишь о Флориане? Пусть подавится заварным кремом. Или сардинами. – Она поморщилась.

Я слабо улыбнулась:

– Сомневаюсь, что это так работает. Ей нужны слова, которые что-то значат. И она забирает лишь то… что тебе дорого.

– Ладно. Тогда я предложу ей что-то дорогое.

У меня в горле встал комок.

– Нет, – отказалась я. – Спасибо. Это слишком опасно. Кроме того, Ф… – Воздух беззвучным порывом вырвался из моей груди, и мне пришлось начать заново. – Мой брат мёртв. Зачем бы он сюда ни приходил, сейчас это уже не имеет значения.

Я сделала шаг вперёд. Воровка Слов напряглась, сотни языков синхронно облизнули губы, предвкушая угощение.

– Корона, – сказала я своим самым решительным тоном. – Отдай нам корону.

– Уверена? – прохрипел в ответ хриплый старческий голос.

– Да.

Моппи взяла меня за руку. Я сжала её пальцы.

– О, – разочарованно выдохнула Воровка. Её голос смягчился до тягучего баритона. – Я не могу отдать вам корону. У меня её нет. Но я могу сказать вам то, что я сказала Тервину, когда он пришёл ко мне.

– Что? – поторопила Моппи. – Что ты ему сказала?

– Тервин спросил, где ему спрятать корону, чтобы она хранилась там в ожидании того дня, когда её найдёт истинный наследник. И я ему ответила.

– И где?

– Под защитой дочерей, кричащих между головой медведя и хвостом змеи.

Мы с Моппи уставились друг на друга.

– Химеры какие-нибудь? – прошептала Моппи.

Воровка хихикнула и тоненьким голоском ребёнка насмешливо протянула:

– А я думала, что вы, волшебники, умеете обращаться со словами.

– Это загадка. – Я сосредоточенно нахмурилась, мысленно прокручивая фразу так и этак. В ней точно было что-то скрыто. Нужно лишь сообразить, как к ней подступиться.

Моппи застонала и сердито посмотрела на Воровку:

– Мы что, мало настрадались? Просто скажи, куда нам идти!

– Куда нам идти, – отозвалась сотня ртов голосом Моппи и растянулась в улыбках.

Моппи раздражённо зарычала:

– Чего ещё тебе нужно, отвратительное ты создание?! Хочешь какое-нибудь слово от меня? Да пожалуйста! Как насчёт…

Я дёрнула её за руку:

– Погоди! Я поняла! Голова и хвост – это начало и конец. Начало «медведя» – буква «м», конец «змеи» – «я». А «крик» – это по-другому «ор»!

– То есть «дочери, кричащие между головой медведя и хвостом змеи» – это «ор» между «м» и «я»? – Моппи наморщила лоб. – Получается… «моря»?