Магия соперниц

– О-о! – одобрительно протянула Моппи, разглядывая мои лазурные локоны.

– Это ещё не всё. – Я произнесла заклинание посложнее, в результате которого к синему фону добавились маленькие розовые точки.

– Горошек! У тебя волосы в горошек! – Моппи даже остановилась и восторженно запрыгала на месте. – Ой, а научи меня? Пожалуйста!

– Это несложно, – заверила я, хотя на самом деле заклинание требовало довольно хитрой игры слов, чтобы точки расположились правильно. – Только следи за произношением, иначе превратишь себя в жертву пятнистой лихорадки.

Магические слова для «кожа» и «волосы» звучат очень похоже. Я несколько раз повторила их, пока она не запомнила.

– А отменить их ещё проще, – добавила я. – Просто возвращаешь всё назад. Волосы. Цвет. Обратно.

Чары рассеялись, и к моим синим в горошек волосам вернулся их естественный цвет.

– Не понимаю, почему мастер Бетрис не меняет себе цвет волос каждый день, – протянула Моппи.

– Мастер Бетрис не любит применять магию по пустякам, – объяснила я. Мне стало стыдно: пока я хихикаю над зелёными в красную крапинку кудрями Моппи, мастер Бетрис томится в тюрьме, некий таинственный злодей послал за нами ожившие статуи, а Освобождение могло уже обставить нас и заполучить магический артефакт невообразимой силы.

Но ведь это такое облегчение – просто смеяться. Идти под солнцем и говорить с человеком, разделяющим твою любовь к чему-то. Потому что Моппи тоже любит магию. Я увидела это в её глазах, когда мы наконец вместе додумались, как делать полосы вместо точек. Такую знакомую искру триумфа. Будто весь мир внезапно стал реальнее и яснее.

Когда мы обсуждали магическую теорию с мастером Бетрис, было не так. Конечно, мне нравилось учиться у неё, и слушать её рассуждения о том или ином последнем эксперименте было всегда захватывающе. Но прямо сейчас, с Моппи, я не старалась чему-то научиться или кого-то впечатлить. Я просто… получала удовольствие от магии. Как и она.

– Давай теперь попробуем фиолетовый? – предложила Моппи, любуясь прядью своих зелёных в ярко-оранжевую полоску кудрей.

– Никто не знает магического слова для «фиолетовый». Поэтому наша медазийская краска так ценится на материке. Без неё они не могут окрашивать вещи в этот цвет.

– Но ведь должно же быть слово для «фиолетовый»! – заспорила Моппи. – Иначе как боги создали виноград? Или мидий? Или ирисы и фиалки?

– Оно есть, – согласилась я. – Но его никто не знает. Оно забыто. Как слово, отменяющее «окаменеть» или другие слова-солитеры.

– То есть его можно снова открыть, – задумчиво произнесла она, накручивая зелёно-оранжевую прядь на палец.

– Может быть, когда-нибудь. Есть волшебники, которые посвящают всю свою жизнь поискам забытых слов, давно утерянных гримуаров или ходят по местам вроде пещеры Эхо. – Я подумала о слове, которое нашептал мне голос в пещере и которое должно было сделать меня мастером-волшебницей. Ещё бы знать, как им пользоваться. Я опробовала его на редьках, камнях и даже на самой себе, пыталась скомбинировать с «двигаться», «преобразовать» и другими известными мне стандартными заклинаниями. Но всё без толку. – Но найти даже одно – это большая редкость, – продолжила я. – Последним, насколько мне известно, было слово для «икота», и с тех пор прошло уже пять лет. Я помню, празднования тогда длились целую неделю.

Моппи фыркнула:

– Икота? И ради этого устроили недельную вечеринку?

– Мастер, открывшая его, помогла сохранить мирное соглашение с Золомени. Их принц страдал от изнуряющих приступов икоты, а она его исцелила.

Моппи вела меня по дороге, сбегающей змейкой к изгибу пляжа с белым песком. Внезапно она остановилась и указала за строй потрёпанных штормами пальм:

– Вон она. Русалочья скала.

Я проследила за её пальцем и сощурилась, разглядывая небольшой каменный выступ посреди воды. Он казался таким маленьким. И очень-очень далёким. Я стала нервно дёргать волосы:

– Как думаешь, здесь неподалёку найдётся лодка?

Моппи отмахнулась:

– Зачем? Туда ничего не стоит доплыть.

Лично мне очень даже стоило. Я закусила губу, представив, как Моппи поднимет меня на смех, узнав правду.

Хотя какой у меня был выбор? Но только я открыла рот, как Моппи, успевшая повернуться назад к склону, испуганно вскрикнула:

– Ещё одна статуя!

Мраморный воин пустыми глазами смотрел на нас с высоты. Словно заметив мой взгляд, он начал быстро спускаться, направляясь прямо к нам.

Мы с Моппи со всех ног бросились к пляжу, узкой полоске гальки и песка между рядами острых камней. За барашками волн Русалочью скалу было едва видно. В небе, будто предупреждая об опасности, кружили и кричали чайки.

– Скорее! – крикнула Моппи, несясь вперёд, не снижая скорости. Зелёно-оранжевые кудри прыгали у неё за спиной. – Нужно добраться до скалы!

Я добежала за ней до края воды, пена залилась мне в сандалии, холодя пальцы ног.

– Я не могу!

Она обернулась и недоумённо уставилась на меня:

– Что?

Я обхватила себя руками:

– Я не умею.

– Ты живёшь на острове и не умеешь плавать?!

Я покраснела: