Вот один пример из моей практики. У меня был один знакомый, я виделся с ним редко; а потом узнал от наших общих друзей, что этот человек занялся пением. Искусство привлекает многих людей как возможность высказать свои мысли и чувства – вроде бы что тут плохого? Он немного поучился пению у частного педагога, пытался выступать на сцене. Но он пел так плохо, что ему везде отказывали в концертах, и для выступлений у него оставались только квартиры друзей или самодеятельные площадки, да и там над ним за глаза смеялись. В консерваторию его тоже не приняли. И он считал себя таким непризнанным гением, которого смогут оценить по достоинству разве что отдаленные потомки. При этом жил он впроголодь, одевался как последний нищий. Денег не было – ведь он не мог их заработать. От него ушла жена – она просто не выдержала такой жизни. В результате он оказался в больнице с сильным нервным расстройством и признаками ишемической болезни сердца.
Когда он появился у меня, мы с ним начали разбираться в том, почему все так получилось. Это оказалось непросто, потому что поначалу он даже меня ввел в заблуждение своим фанатичным желанием петь во что бы то ни стало. Его ложное желание настолько срослось с его сущностью, что очень походило на истинное! Усомниться в истинности его желания меня заставил именно тот факт, что оно не приносило практических результатов, никак не изменяло к лучшему качество его жизни. С истинным желанием такого не бывает: оно легко позволяет дать правильный ответ на вопрос: «Для чего мне это нужно?» А правильный ответ только один: если это нужно для ощущения полноты жизни, чувства удовлетворенности, для радости, счастья, удовольствия, финансового благополучия, наконец, – значит, желание истинно. Если же на этот вопрос вы отвечаете что-то в таком роде: «Это нужно мне, чтобы меня любила публика…» – или: «Это нужно мне, потому что я так хочу прославиться!» – так и знайте: ваше желание неистинно, оно навязано обществом, другими людьми, то есть в конечном счете – энергоинформационными паразитами.
Придя к выводу, что желание петь на большой сцене у несостоявшегося вокалиста является неистинным, мы начали с ним разбираться, как он «дошел до жизни такой», что подтолкнуло его к мысли, что он гениальный певец. Ему пришлось вспомнить, когда эта тяга к пению на сцене возникла у него впервые. Оказалось, что это началось еще в школе, в период так называемого переходного возраста. Однажды учитель пения перед всем классом высмеял его голос, а он сам считал, что пел очень красиво. Но учитель так не считал. «Тоже мне, Шаляпин!» – презрительно бросил он. Класс смеялся вместе с педагогом. Тогда он очень обиделся – еще бы, ведь в классе была девочка, которая ему очень нравилась, и девочка эта смеялась громче всех, смеялась над ним! Тогда он глубоко затаил обиду и сказал самому себе: «Я им всем докажу! Вот вырасту, стану знаменитым певцом – пусть тогда попробуют поглумиться надо мной!»
С тех пор он всю жизнь и пытается доказать что-то и тому учителю, и той девочке. При том, что сам он давно уже забыл и о нравившейся ему девочке, и о жестоком педагоге, но подсознательно все продолжает и продолжает выполнять эту заложенную в него когда-то программу.
Такое желание, конечно, не является истинным – ведь человек делает не то, что нужно именно ему для счастья и благополучия, для наиболее полной реализации, а пытается представить кому-то какие-то доказательства своего бесспорного дара, своей профессиональной состоятельности.
Осознав происхождение своего желания, он сам пришел к выводу, что ему надо прекратить петь. Я поговорил с ним о его способностях. О том, к чему он имеет несомненную склонность, что ему на самом деле легко дается, в чем он по-настоящему талантлив. Выяснилось, что он хорошо пишет. Я сказал ему: «Вам имеет смысл попробовать себя в журналистике. Только вы должны будете целиком и полностью пересмотреть свою жизнь. И сделать установки на успех, на жизненную удачу».
Он попробовал – и у него получилось.
Причем получилось так, что его жизнь поменялась кардинально.
Сначала он работал в крупной городской газете, стал прилично зарабатывать. Его имя постепенно стало известным – некоторые из его статей, наиболее яркие, умные, блестящие, стали замечать люди, их стали обсуждать, спорить о них, они никого не оставляли равнодушным. Посредством публикаций в Интернете он стал еще больше известен. Потом его пригласили работать журналистом в крупную промышленную корпорацию. Его статьи стали печатать самые знаменитые журналы страны. Он переехал в столицу, счастливо женился, с женой живут дружно. Родились дети, с детьми тоже все хорошо. Недавно я его встретил – со вкусом одет, хорошо выглядит. Смеется над своим прежним образом жизни. Сказал мне так: «Будто бы это был не я, а совсем другой человек. А теперь я – настоящий!» О неудачной вокальной карьере и думать забыл, так же как о болезнях и безденежье. 
