Магия лжецов

– Представь, что твоя магия – это дерево, – тихо проговорила она. Перед моим мысленным взором возник отчетливый образ четырнадцатилетней Табиты, которая разъясняет мне, как она заставила перо парить в воздухе. «Это как если бы магия была деревом, но все листья на нем были сделаны из ирисок, и тебе нужно всего лишь… потянуть за него».

Кортни вскрикнула, в воздухе разлился аромат клубничного лимонада, а потом мы увидели ее нос. Отечность на нем до сих пор сохранялась, но кровь остановилась. Она медленно пятилась от Александрии, нога ступила в лужу растекшейся по полу крови. Ее колотило настолько сильно, что язык не поворачивался назвать это дрожью.

Я покосилась на окно, выходившее в коридор. За ним собралась огромная толпа… и все молча смотрели на нас. Никогда еще я не видела столько пар глаз, столько потрясенных лиц.

Часы над столом Табиты пробили пять раз. Казалось, прошла целая вечность.

Дверь в кабинет резко распахнулась, и внутрь влетел Рахул в сопровождении Торрес. За ними, отставая всего на несколько шагов, семенила миссис Уэбб. Войдя, она махнула рукой в сторону окон, и те мгновенно потемнели, однако лица учеников еще долго стояли у меня перед глазами. Я услышала доносившиеся снаружи голоса – это Тофф с еще одним учителем пытался разогнать толпу.

– Что здесь происходит? – осведомилась Торрес неоправданно спокойным тоном. Я принялась подбирать слова, но не успела ничего сказать: меня опередила Кортни.

– Она сделала то же, что и со мной, она сделала это, сделала то же, что и мисс Гэмбл, и я… она сделала это с ним, он мертв? Он умер? Что ты сделала? – На последних словах она рванулась к Александрии. Рахул вовремя поймал ее за плечи и удержал на месте, несмотря на то что Кортни брыкалась и кричала – бессмысленные панические завывания кошки, угодившей под упавшую ветку.

– Миссис Уэбб, – резко бросила Торрес, и женщина вышла вперед. Она прижала ладонь ко лбу Кортни, после чего девушка обмякла, потеряв сознание. – Спасибо.

Рахул подхватил ее и аккуратно положил на стол Табиты. Он ни разу не взглянул в мою сторону, с тех пор как вошел в кабинет.

– Итак, мисс Гэмбл. – Холодный взгляд Торрес остановился на мне. – Что на самом деле здесь произошло? И почему, – жестко добавила она, – повсюду столько крови?

– Прошу прощения, э-э, извините, – подала голос Александрия, и это было совсем на нее не похоже. Она говорила тихо, почти робко. – Простите, что вмешиваюсь, но… мисс Гэмбл. Я имею в виду Айви. Она ничего не сделала.

Торрес смерила ее тем же отсутствующим взглядом, а потом кивнула.

– Тогда что случилось?

– В общем, – запинаясь, начала Александрия, – мы разговаривали. Айви – можно я буду звать ее Айви, а не мисс Гэмбл? А то путаешься, их ведь две. Короче, Айви задавала мне некоторые вопросы. А потом выяснилось, что Дилан тайком пробрался сюда и, став невидимым, шпионил за нами. – Торрес со вздохом кивнула: подобное поведение молодого человека было обычным явлением. – Он сильно расстроился, потому что, э-э. – Девушка покраснела. – Потому что Айви назвала меня Избранной. Мои руки вдруг стали горячими, а после Дилан… взорвался.

Миссис Уэбб притихла.

– Продолжай, – еле слышно произнесла она.

– Мне кажется, я его взорвала, – дрожащим голосом призналась Александрия, по ее щекам вновь потекли слезы. – Я взорвала его, после чего ко мне подошла Айви и рассказала, как собрать его обратно. Потом появилась Кортни: она споткнулась и разбила нос. Вот почему здесь столько крови. – Ее грудь содрогалась от сдерживаемых рыданий.

– Ты не могла его взорвать, – возразила миссис Уэбб, разглядывая Александрию, словно она какая-то экзотическая разновидность медузы, пойманная в неизведанных глубинах океана для изучения. – Не могла. Требуются годы, чтобы… с другой стороны твои руки… – Пожилая женщина подошла к Дилану, лежащему на лабораторном столе. Черная столешница запотела от жара его тела. Она махнула рукой – и взвившаяся над юношей длинная простыня синего цвета Осторна накрыла его от груди. Затем приложила ладонь к его лбу: возможно, она производила какую-то непонятную мне магическую оценку его состояния, но для всего остального мира могло показаться, будто бабушка проверяет у своего внука температуру. Она покачала головой. – Это невозможно. Такие вещи не происходят случайно.

– Пожалуйста, – прошептала Александрия. – Простите меня. Я не знаю, как это получилось, я не собиралась…

– Все хорошо, – заверила Торрес, положив руку ей плечо. – Все в порядке. Мы поговорим об этом в моем кабинете, ладно? У тебя не будет проблем.

Александрия кивнула.

– Хорошо. – А потом повернулась ко мне. – Простите. И спасибо. Я не… я не делала того, о чем вы думаете.

Я ответила кивком.

– Я верю тебе.

Уж не знаю, говорила ли я правду, но выражение ее лица заставило меня это произнести – без всякого воздействия на эмоции. Дело было в произошедшем в ней изменении. Она выглядела совершенно загнанной. Напуганной. И очень-очень юной.