Мафиози и его одержимость (ЛП)

Никаких игр, молчаливая мышка. Тебе не понравятся последствия.

Только мне было позволено играть в игры. Предстояла интересная игра.

Я не собирался брать Валери. Нет, она сама попросит меня ... будет умолять. Это будет ее решение. Пока я правильно разыгрываю свои карты, ее секреты будут моими, и Валери попросит меня трахнуть ее через несколько дней.

Немного усилий с моей стороны—и все просто.

Мои ноги остановились перед ней, закрывая вид из окна. Она удивленно посмотрела на меня, прежде чем скрыть выражение лица.

Положив блокнот и ручку ей на колени, я снова выпрямился. Валери посмотрела на свои колени, потом на меня.

Она сидела неподвижно, молча, пристально глядя на меня.

Я обнаружил, что тоже не могу оторвать от нее глаз.

Откашлявшись, я кивнул в сторону блокнота. - Как ты сегодня?

Ты что, серьезно, Виктор? Ты что—пятнадцатилетний девственник, пытающийся заполучить какую-то киску?

Она отвела от меня взгляд и посмотрела на свои колени. А потом она взяла ручку и приложила ее к бумаге.

Я уставился на ее лицо; оно было наполнено сосредоточенностью, когда она медленно записывала свои слова.

Я в порядке. А ты?

Я прочел эти слова, когда она показала мне бумагу. Послав ей легкую улыбку, я пожал плечами.

- Я жив - самый большой подарок дня. - Валери нахмурилась, ее лицо сменилось со спокойного на обеспокоенное.

Ты в опасности?

Быстро написав, она снова показала мне бумагу.

- Не совсем. А ты? - спросил я, отвлекаясь от темы. Ей не нужно было ничего об этом знать. Чем меньше она знает, тем лучше.

Тревожные линии были выведены под моими словами, а затем молчаливая мышка покачала головой.

Не совсем.

Я приподнял бровь, увидев ее ответ. - Это не ответ. Ответ это " да " или "нет"?

Ее губы сжались в прямую линию, прежде чем она снова принялась яростно записывать в блокнот.

Ты дал мне тот же ответ.

Я поднес кулак ко рту, пытаясь скрыть смех. А, вот и она. Дерзкая монахиня снова смотрела на меня.

Это заставило меня задуматься, был ли я единственным, кто видел эту ее сторону. Она казалась замкнутой, почти бесчувственной, но в ней был огонь. И я хотел исследовать его.

- Это единственный ответ, который ты получишь, - ответил я, вызывая ее на поединок.

Она этого не сделала. Вместо этого ее глаза встретились с моими, и мы оба снова потерялись.

Звук открывшейся двери заставил меня отвести от нее взгляд. Я уставилась на Игоря, который стоял у закрытой двери, переводя взгляд с Валери на меня.

При виде меня он нахмурился. Скрестив руки на груди, он стоял, но молчал. Он знал, что лучше ничего не говорить мне в ответ. Вчерашний день послужил ему уроком.

Я оглянулся на Валери и увидел, что она смотрит на Игоря. На ее лице был написан страх, пальцы сжимали и разжимали ручку.

Мои губы скривились в гневе. Долбаный Игорь.

Он просто испортил мне момент с моей мышкой.

Я проигнорировал ее телохранителя, ведя себя так, словно его там и не было. Он был неуместен. Я разберусь с ним позже.

Положив палец под подбородок Валери, я снова привлек ее внимание к себе. Ее глаза встретились с моими, слезы наполнили их.

Инстинктивно я провел большими пальцами по ее щекам, а затем под глазами, нежно лаская ее лицо.

Она всхлипнула, прежде чем оторвать от меня взгляд. Валери посмотрела на свои колени, и я был вынужден убрать руки.

Я смотрел, как она что - то записывает в блокнот. Когда она показала мне бумагу, я медленно прочитал слова.

Ты не должен быть здесь. Если мой муж узнает, ты будешь жестоко наказан.

Прежде чем я успел ответить, она забрала блокнот и снова начала писать.

Сюда никого не пускают. Ты должен уйти.

Я покачал головой, и разочарование сверкнуло в ее прекрасных глазах.

Пожалуйста.

Он причинит тебе боль.

Я снова покачал головой, и она стукнула ручкой по блокноту, смаргивая слезы. Она выглядела такой опустошенной, испуганной—дрожащей от страха. Причинит мне боль…ты хочешь сказать, что он причинит тебе боль, моя прекрасная монахиня?

Наклонившись вперед, пока наши лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга, я убедился, что она смотрит на меня. - Валери, это поместье принадлежит мне не меньше, чем ему. Он не может причинить мне вред. Он даже не посмеет. И твой муж уж точно не сможет выгнать меня отсюда. Я могу приходить и уходить, когда захочу. Никто не посмеет испытать мой гнев, - прошептал я ей.

Ее губы приоткрылись, рот приоткрылся от моих слов. Смущение затуманило ее взгляд, и она только моргнула, глядя на меня.

-Никто не обидит меня. Никто тебя не обидит.

Смущение Валери заставило меня улыбнуться. Она даже не знала, кто я и что значу для семьи Солоников.