Мадьярский рикошет

– К вам не будет вопросов у Комитета госбезопасности. Впрочем, у вас крепкие связи, наверняка среди них найдется кто-нибудь, имеющий доступ к архиву.

Губанский задумался. Думал долго, напряженно, потом проговорил:

– Есть такие. Степан… он сможет узнать, есть мое дело в архиве или нет.

– Ну вот, видите. И заметьте, я не спрашиваю, кто такой этот Степан, готовый пойти на должностное преступление.

– Хорошо. Когда я могу обратиться к своему знакомому?

– Да хоть послезавтра, завтра я заберу досье, и больше оно в архив не вернется. Исчезнет.

– Но тебя арестуют.

– Нет. И вообще, мои дела вас не касаются.

– Хорошо, – повторил профессор, – все документы на квартиру ты получишь, когда я узнаю об исчезновении досье, то есть в ближайшее время.

– Не получится, Виктор Алексеевич.

Губанский нахмурился:

– Почему?

– Потому что в ближайшее время я уеду в командировку. И насколько, не знаю, всё передадите мне по возвращении.

Профессор вздохнул с облегчением.

– А я уж подумал…

– О чем?

– Нет, все хорошо. Договорились.

– Не смею задерживать. И передайте Маргарите, вещи свои она сможет забрать в любое время, но в вашем присутствии. Я не желаю встречаться с ней, слушать ее бред.

– Как скажешь, Паша.

Семенов проводил тестя в прихожую:

– До свидания, Виктор Алексеевич.

– Всего хорошего.

Майор закрыл дверь. Улыбнулся. Ему досталась шикарная квартира, причем даром. И ничего уничтожать ему не надо. Семенов прекрасно знал, что досье гражданина Губанского было уничтожено, как и тысячи других, еще два года назад, во время чистки в Комитете. Так что он не должен ничего делать. А квартира? Квартира – это хорошо. Кто еще даст ему такую?

Семенов прошел в прихожую, снял трубку телефонного аппарата, набрал номер.

– Да, – ответил старший лейтенант Павленко.

– Живой?

– А, это ты, командир? Да порядок. Выпили мы, конечно, много, но иногда надо.

– Да, теперь придется обходиться без спиртного. Слушай меня внимательно: обзвони ребят, предупреди всех завтра в 10:00 всем быть на площади Ильинских ворот, у продуктового магазина.

– И куда отправляемся? В Венгрию?

– На базу!

– Это понятно, потом туда?

– Юра, ты говорил, что в порядке, а задаешь глупые вопросы.

– Понял. Завтра в 10:00, Ильинские ворота. Ты на чем будешь?

– На ведомственном автобусе.

– Принято.

– Давай!

Только Семенов положил трубку, как телефон зазвонил снова.

– Слушаю!

– Почему у тебя занято? – спросил полковник Шабаров.

– Хо-ро-ший вопрос, товарищ полковник, я что, не могу никому позвонить?

– Я выслал за тобой машину.

– Что, опять ехать в Управление?

– Да, и обойдемся без лишних вопросов.

Майор повесил трубку, чертыхнулся:

– И что за суета такая?

Но по пустякам вызывать не станут. Хорошо, что полковник выслал машину, а он успел пообедать и оповестить заместителя о сборе группы.

Служебная «Победа» просигналила во дворе через полчаса.

В 16:00 командир боевой группы «Дон» вошел в кабинет заместителя начальника Управления нелегальной разведки.

– Товарищ полковник, майор Семенов по вашему приказанию прибыл.

– Вижу, что прибыл. Отобедал?

– Успел.

– Что по группе?

– Объявил сбор через заместителя. Завтра в 10:00 все должны быть на площади Ильинских ворот.

– Ясно. А у нас новое сообщение венгерского разведчика из лагеря Вертау.

– Ты смотри, как активно работает венгерский товарищ. Или он немец?

– Да какое тебе дело?

– Я не вижу наших коллег.

– Только что ушли. Пусть отдохнут. Садись, что стоишь, в ногах правды нет.

– Это вы верно заметили.

– Это не я, это народ заметил, и появилась поговорка.

Семенов сел на стул за приставкой:

– Слушаю, товарищ полковник.

– Венгерские товарищи передали данные о том, что группа «Фаркас» завтра, 19-го числа в 6:00, начинает выдвигаться в Венгрию. Маршрут… – Полковник покопался в папке, извлек лист: – Маршрут такой: лагерь Вертау – Атаванг – Мюнхен до пограничного перехода между ФРГ и Австрией Ландау – Куфель, далее до военного аэродрома Кестеленд и к границе с Венгрией в населенный пункт Шетлиц. Оттуда переход границы и выход в приграничный населенный пункт Хетберг, ну а там прямо к Будапешту.

Майор улыбнулся:

– Вы считаете, мне надо знать, как пойдут диверсанты-провокаторы по Австрии? Я и названия городов не запомнил.

– Да, тебе это, пожалуй, и не надо. Протяженность маршрута до австрийской погранзаставы в Шетлице шестьсот шестьдесят три километра.

– Какая точность?

Полковник, сощурившись, посмотрел на Семенова:

– Изволишь ехидничать, майор?

– Ну что вы, просто сказал, до километра просчитан маршрут. Ни километра в сторону.

– Это расчет венгерских товарищей.

– А наши его прорабатывали? В плане протяженности?

– Еще слово, и получишь выговор.

– Который придется снять в случае успешной работы в Венгрии.

– Я наложу взыскание, я и сниму… может быть. А протяженность маршрута верная. За день пройти его чрезвычайно сложно, даже меняя водителей. Значит, группа будет идти два дня. И каждый день проходить около трехсот тридцати километров, а это восемь-девять часов с остановками на прием пищи и отдых. Значит, майор, что?

Семенов ответил: