Мачо чужой мечты

— Они полагали, что их не станут проверять, — подхватила Нора, — знали, что делом занимается Максим, а он наш лучший друг, значит, воспримет информацию от Ивана Павловича как абсолютно достоверную. Я же говорила про мелкие зацепки, больше всего напортачила Руфь. В ее задачу входило сообщить господину Подушкину о прошлом Вяльцева. У следствия должна была возникнуть железная уверенность: актер убил Соню Умер, у него для совершения преступления имелись все основания. Первая: страх потерять славу мачо-любовника, о котором грезят сотни тысяч женщин, и ужас разоблачения.

Руфь, великолепная актриса, роль она сыграла замечательно, сведения выдавала порционно, она же не знала, что Иван Павлович уже слышал историю про Оренбургова-Юрского. Подушкин был просто обязан после беседы с Гиллер помчаться к Максу и заорать:

— Понимаю теперь, зачем Вяльцев уничтожил несчастную! Она могла разболтать о его прошлом!

— Но Соня ничего не слышала об Оренбургове-Юрском! — напомнил я.

— Верно, только никто не подозревал, что она этого не знала, — объяснил Максим, — Соня-то скончалась. В пылу разговора произнося написанный дочерьми Анчарова текст, Гиллер совершает ошибку, бросает фразу: «За час до смерти Соня позвонила мне». А откуда Гиллер известно время ее кончины? Газеты не писали о нем, кто сообщил актрисе такую подробность? Мелкая оговорка, и Руфь легко может объяснить ее, сказав, что это просто игра слов.

Только маленькие шероховатости суммируются, главное, их вовремя заметить. Еще у Гиллер от вопроса Ивана Павловича про Анчарова сдают нервы. Преступницы очень не хотят, чтобы правда выплыла наружу, их беспокоит не столько собственная судьба, как то, что покой умерших Константина Львовича, Левушки и Светы будет нарушен. Катя, Вероника, Наташа и Гиллер сделали все, чтобы следствие признало виновным Вяльцева и не беспокоило память Анчаровых. И вдруг Иван Павлович сапогом лезет в рану. Руфь не сумела справиться с волнением и наделала глупостей. Для начала она крайне нелепо принимается отрицать факт знакомства с Константином Львовичем. Эта часть беседы не была ею заучена, как роль, поэтому речь дамы становится сбивчивой, путаной. Как многие актеры, она великолепно справляется с заранее поставленной задачей, но импровизация — это особый дар, и госпожа Гиллер им не обладает. Желая выглядеть естественно, Руфь забалтывается, замолкает и ни с того ни с сего накидывается на домработницу. Повод достойный, Маша подала закуску не на овальном, а на круглом блюде. Больше всего на свете Руфь хочет избавиться от слишком въедливого Ивана Павловича. Господину Подушкину уже сообщили все подробности о Вяльцеве, сотруднику агентства «Ниро» пора на большой скорости нестись к следователю Максиму Воронову и сообщать тому поразительную новость о прошлом Андрея Вяльцева, но Иван Павлович отчего-то не спешит, прицепился, как репей, с беседой об Анчарове. И Руфь Соломоновна идет проторенным путем, она закатывает прислуге скандал, а потом, ссылаясь на мигрень, попросту выставляет назойливого посетителя вон.

Вроде все обошлось, но Гиллер не знает, что прислуга Маша собирается замуж. С одной стороны, домработницу достали постоянные истерики, которые закатывает ей хозяйка, с другой — Маша испытывает страх. Дочери Анчарова обсуждали свои планы в квартире Гиллер, Машу всегда отсылали прочь, но горничная совсем не глупа, она кое-что слышит, кое-что видит, кое-что понимает и пугается. А ну как хозяйку арестуют, и Машу вместе с ней? Докажи потом, что ты не верблюд, ничего не знала и никакого участия в преступлении не принимала. И Маша решает заработать индульгенцию, подслушивает беседу Руфи с Иваном Павловичем и бежит за Подушкиным на улицу. Ушлая баба ухитряется убить одновременно двух зайцев: она получает от него деньги и внушает «агенту» мысль о своей непричастности к произошедшей беде. Маша корчит из себя полнейшую идиотку, активно давая понять: с такой дурой связываться не станут, ее никогда не возьмут в сообщницы.

— У нее здорово получилось, — вздохнул я, — лишь в самом конце разговора она внезапно заговорила как нормальная женщина, но тут же осеклась и убежала.

— Положение осложнялось молчанием Вяльцева, — вздохнул Макс, — Андрей ни слова не произнес, сидел словно статуя. Лишь один раз вымолвил: «Я не виноват», и все.

— Неужели он настолько суеверен? — поразился я. — Марина отлично сумела задурить голову любовнику сказками про буддистского монаха и амулет.

Нора скривилась.

— Она и нам нагородила лжи. Никакого ювелира, делающего эксклюзивные талисманы, в природе нет. Идиотское украшение продается совершенно свободно в магазине на окраине Москвы, только люди не спешат приобретать «сувенирчик», уж очень он противный.