Мачо чужой мечты

— Наша журналистка не учла лишь одного, — вдруг перебил Элеонору Макс, — в Москве есть люди, жаждущие во что бы то ни стало отомстить Юлии. Да, журналистку нельзя отдать под суд, в ее очерке, посвященном Анчарову, не было ни одного слова неправды: Константин Львович и доносы писал, и на собственной дочке женился. Но есть ведь и другой суд, божий! Правда, не все люди готовы ждать, пока господь вспомнит о справедливости. Константин Львович Анчаров был удивительным человеком, его обожали и бывшая жена, и дочери, и воспитанница. Более того, любовь женщин распространилась и на Свету, и на Левушку. После гибели семьи женщины Анчарова поклялись отомстить Чупининой, но Юля ухитрилась скрыться.

Максим замолчал, потом продолжил:

— Я уже не раз говорил, что богиня судьбы любит порой поиграть с людьми, как кошка с мышью, а еще она частенько устраивает парные случаи.

— Ты о чем? — не понял я.

— Юрий случайно получил документы Андрея Вяльцева, погибшего вследствие аварии, — пояснил друг, — вон когда был завязан первый узел, а затем, спустя долгое время, Юлия Чупинина присвоила паспорт Сони Умер, скончавшейся от несчастного случая. Судьба совершила одинаковый поворот и соединила вместе двух людей, которые абсолютно ничего не знали о похожести своих судеб. Вернее, не знал Андрей, но давай по порядку.

Родственники Анчарова ищут Чупинину, Руфь Соломоновна Гиллер в курсе затеваемой акции. Гиллер чувствует себя очень виноватой, она, зная тайну рождения Светы, ни словом не обмолвилась о ней девочке и невольно спровоцировала трагедию. Руфь надеялась, что никто никогда не узнает истину, даже сам Константин Львович не имел понятия о том, что Елизавета Раскина родила от него ребенка. Гиллер рассуждала просто: все уже случилось, свадьба состоялась, ребенок вот-вот появится на свет, надо молчать, от правды будет хуже всем. Да и известна эта правда только Руфи Соломоновне, а она умеет держать язык за зубами.

И тут статья, скандал, ужас, самоубийство Светы, смерть Левушки, кончина Константина Львовича. Понимаете, с какой силой Руфь ненавидела Юлию?

Искали Чупинину тщательно, но безрезультатно, девка словно в воду канула. Удача, как всегда, пришла случайно.

Руфи позвонила ее старинная приятельница Тильда.

— Тиля! — обрадовалась Гиллер. — Сколько мы с тобой не общались? Как Соня? Она уже, конечно, оправилась от того происшествия? Куда ты пропала?

— Ужасно, — еле слышно прошептала Тильда, — Руфичка, помоги!

— Что стряслось? — озадачилась Гиллер.

— Можешь приехать ко мне в больницу?

— Сейчас?

— Да, другой возможности не будет, — сипела Тильда, — Соня уехала на три дня в Питер, а я, боюсь, не проживу и дня. Умоляю, Руфинька, ты одна на всем свете у меня осталась.

Гиллер спешно оделась и велела водителю доставить ее в клинику. Разговор с Тильдой получился ошеломительно подробным и длинным. Тильда покаялась во всех грехах, начала с истории Вяльцева, поведала о его судимости и жизни под чужим именем, затем открыла тайну Юлии.

Пару раз Руфи Соломоновне казалось, что она сейчас потеряет сознание. Столь долго разыскиваемый враг оказался в самой непосредственной близости. С другой стороны, после трагедии в Кори Тильда свела на нет общение с Гиллер, она не приглашала Руфь в гости, не звонила ей, лишь предупредила подругу:

— Соня сильно изуродовала лицо, пришлось потратить огромную сумму на пластику, я теперь вздрагиваю, когда вижу дочь, так ее изменили, это просто другой человек. Если увидишь Соню — не удивляйся, это ее обижает.

Но встреча так и не произошла.

— И зачем ты мне все рассказала? — промямлила Гиллер.

Тиля заморгала.

— Юлия вела себя по отношению ко мне честно, видишь, оплатила отдельную палату, но… я понимаю, жить мне осталось часы! Очень хочу памятник!

— Памятник? — эхом повторила обескураженная Руфь.

— Да, да, — закивала Тильда, — самый шикарный, вот картинка, я вырезала из журнала, белый итальянский мрамор, фигура ангела и надпись «Скорби, человечество, лучшие уходят».

— Плохо пока понимаю твою проблему, — пробубнила Гиллер.

— Я умру, а Юля надгробие не сделает, — заплакала Тильда, — зароет меня быстренько и забудет. Вот если ты придешь и скажешь: «Я знаю все про Чупинину, немедленно закажи ангела для Тильды», ей будет некуда деваться. Ладно? Пообещай, Руфичка! Это моя последняя просьба.

Гиллер, находясь в состоянии шока, кивнула.

Тильда была верна себе. Она ни на секунду не вспомнила о маленьком Марке, который был никем для Чупининой. Нет, добрая бабушка беспокоилась лишь о шикарном памятнике для себя.

В тот же день Руфь сообщила все родственницам Анчарова, те начали тщательную проверку сведений и убедились: Тильда не соврала, сказала правду, по крайней мере про Вяльцева, а нынешняя Соня Умер совсем не похожа на прежнюю, и дело явно не в пластической операции. Теперь предстояло наказать журналистку, на семейном совете ее решили убить.

Я вздрогнул.

— Убить!

— Именно так, — подтвердила Нора, — кстати, помнишь, я говорила о некоторых зацепках, которые портили картину?

— Да, — кивнул я.