Мачо чужой мечты

От такого заявления Соломон взбесился и выгнал из отчего дома непокорную старшую дочь, но не зря говорят, что все плохое оборачивается в конце концов к лучшему. Соломон уже успел подыскать Руфи жениха, а та не очень сопротивлялась предстоящему замужеству. Ей казалось, что она выбрала правильную дорогу: хороший супруг, дети, достаток в доме, счастливая, обеспеченная старость. Во всяком случае, о таком жизненном пути говорил дочерям Соломон, но ничего не получилось. Франя нашла себе невесть кого, а Руфь, оказавшись на улице, стала искать пристанище и пошла к подруге, которая жила в коммуналке, в огромной квартире с неисчислимым количеством очень дружных, помогавших друг другу соседей. Среди разных людей, толкавшихся на общей кухне, была и преподавательница танца из театрального училища, именно она и посоветовала Руфи стать студенткой вуза, ковавшего кадры для сцены. Она сказала:

— У нас есть общежитие, тебе будет где устроиться, а еще дают талоны на питание в столовой, с голоду не умрешь.

Руфь поступила в театральное училище из более чем утилитарных соображений. Соломон не собирался прощать дочерей, старшей он в спину проорал:

— Приползешь на карачках, вот тогда я подумаю, стоит ли тебе разрешить лечь спать в коридоре.

А Руфь не желала стоять на коленях ни перед кем, даже перед отцом.

В результате все получилось лучше некуда. Франя обрела статус счастливой замужней дамы, ее супруг быстро делал карьеру, изо всех сил стараясь, чтобы любимая ни в чем не нуждалась. Одна беда — у них не было детей.

— Наверное, Соломон нас крепко проклял, — воскликнула один раз Франя, вернувшись с очередного лечения.

— Какие твои годы! — попыталась утешить любимую сестру Руфь. — Все впереди.

— Мне тридцать восемь, — мрачно напомнила Франя.

Руфь вздохнула, старшая Гиллер не была чадолюбива, но словно в насмешку Господь наградил ее замечательными репродуктивными способностями. Руфь несколько раз бегала на аборт, что в те далекие годы было совсем непросто. Процедуру проводили лишь по медицинским показаниям, и очень часто ее делали без наркоза. Но Руфь не собиралась рисковать карьерой ради младенца. Фране она о своих регулярных походах к врачу не рассказывала, не хотела расстраивать сестру, которая кучу времени и денег тратила на лечение, мечтая в конце концов забеременеть.

Когда Фране исполнилось сорок лет, умер ее муж, а спустя месяц после похорон она вдруг ощутила некий дискомфорт, тошноту, головную боль, ломоту в костях и, заподозрив у себя инфекцию, отправилась к доктору. Врач обрадованно сказал:

— Да вы беременны, милочка!

Франя помчалась к Руфи, а та, слушая сестру, в очередной раз подивилась на гримасы судьбы и сказала:

— У меня есть хороший гинеколог, завтра же поедем к нему.

— Еще рано, — засмеялась Франя, — чего зря деньги тратить. Месяце на седьмом надо договариваться, лучше поскорей на учет в консультации стать.

— Ты собралась рожать?! — ахнула Руфь.

— Конечно! — закивала Франя.

— В сорок лет!

— Да!

— С ума сошла! — подскочила Руфь. — Это опасно!

— Вовсе нет, — закричала Франя, — в медицинской литературе описаны случаи родов в шестьдесят лет.

— Твой муж умер, — бестактно напомнила Руфь, — ты никогда не работала, как жить станешь?

— Есть пока запас, — бойко ответила Франя, — сама знаешь, супруг много цацек подарил, а когда они закончатся, служить пойду.

— Кем? Ты ничего не умеешь! — Руфь безжалостно попыталась спустить сестру с небес на землю.

— Чтобы мыть полы, много ума не надо! — отрезала Франя, посмотрела на обомлевшую Руфь и добавила: — Я столько лет выпрашивала себе мальчика!

Руфь махнула рукой:

— Ладно, вместе справимся.

Через определенный природой срок на свет появилась девочка. Франя, живо перестав мечтать о сыне, назвала дочку Елизаветой и с головой ушла в материнские заботы.

Лиза была слабенькой, плохо ела, нервно спала, безостановочно хныкала и не отпускала мать ни на минуту. Руфь помогала горячо любимой сестре как могла, фактически она содержала и ее и младенца. Когда Лизочке исполнилось пять лет, стало понятно, что девочка не может жить в Москве, она постоянно кашляла, покрывалась сыпью, несмотря на отличное питание, худела, бледнела и была похожа на заморыша. Франя таскала дочку по врачам, доставала ей дорогостоящие витамины, закаливала золотушного отпрыска, но не в коня корм, от всех предпринятых усилий не было никакого толка. В конце концов один профессор сказал Фране:

— Девочка не способна жить в огромном городе, найдите маленький зеленый городок и уезжайте туда поскорее.