Читаем М.Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество полностью

Русские войска двинулись по краю, в которой впервые вступили. По обеим сторонам долины разбросаны были аулы. Вельяминов строжайше запретил жечь и грабить их. Все они оставлены были жителями.

Гребень Кавказского хребта образует здесь глубокое седло. Трудно вообразить себе что-нибудь живописнее вида, который открывается с перевала. Хребет в этом месте едва ли имеет более 5 тысяч футов над поверхностью моря; южный его склон крут и изрезан глубокими балками, покрытыми лесами; впереди, «как огромное воронье крыло», лежало Черное море с горизонтом без пределов. Роскошная растительность иногда доходила до самого берега, далеко простирая свои ветви над зыбкой влагой.

У Черного моря чинара стоит молодая...

вспоминал потом прибрежную картину поэт наш,

По небу раскинула ветви она на просторе,

И корни ее умывает холодное море.

По мере движения отряда край делался более гористым и диким. Горцы наседали на боковые прикрытия и особенно на арьергард. 23 мая у горного перевала Вардобуй перестрелка не унималась. Начальник Лермонтова генерал Штейбен получил тяжкие раны, от которых и умер. 24-го по реке Дуабе, а 25-го на реке Ишад были стычки, особенно во время фуражировки, сопряженной с опасностями. 27-го мая, дойдя до устья реки Ишад, отряд остановился, и Вельяминов приступил к разбивке укрепления. Скука неподвижной жизни разнообразилась фуражировками и посылкой отрядов для рубки леса. При отряде было до 2 тысяч лошадей, которые требовали много сена. Привозимые из Тамани прессованные запасы его далеко не удовлетворяли нужд. По мере выкашивания травы, за сеном приходилось ходить все далее и далее по долине Ишада и его притоков. Такие движения делались в промежутке двух-трех дней, под прикрытием 4 или 5 батальонов, с 8 и 10 орудиями и сотней конных казаков. Горцы всегда знали об этом вперед, и потому никогда такое движение не обходилось без боя, более или менее упорного.

Стоянка во время постройки укрепления на Ишаде, возводимого из сырого кирпича и леса, длилась более месяца. Многие офицеры коротали время кутежами и картежной игрой. Она была сильно развита и поддерживалась особенно теми из прикомандированных к отряду офицеров, которые были побогаче. Но были люди, не принимавшие участие в этих развлечениях, а работавшие умственно и читавшие серьезные книги, которые можно было добыть и в этом удаленном уголке среди лагерной и бивуачной жизни. Здесь находились лица весьма образованные и интересные, не последними среди них были и декабристы, которых в это время присылали на Кавказ рядовыми после пребывания на сибирской каторге или на поселениях. Вельяминов относился к декабристам внимательно и не делал никакого различия между ними и офицерами. Многие бывали у него в солдатских шинелях. В Ставрополе и в деревнях они носили гражданскую или черкесскую одежду, и никто не находил этого неправильным. «Вообще, — говорит генерал Филипсон, — кавказские войска имели очень своебразное и отчасти смутное понятие о форме».

Лермонтов со всей страстностью натуры бросился испытывать волнения боевой жизни. Его интересовали кавказский солдат, казак и горец, привлекала опасность. Он здесь находил материалы для своих произведений. Надо полагать, что в это время было им написано кое-что, из чего многое пропало, потому что Лермонтов вообще не очень дорожил набросанными где попало стихами своими, а во-вторых, как замечает графиня Ростопчина, фельдъегеря, через которых поэт посылал свои наброски, часто теряли их. Военная боевая жизнь, вдохновив поэта, кажется, побудила его вновь переделать стихотворение «Бородино», которое и было послано в Петербург и напечатано в 1837 году, в VI томе «Современника». Весьма может статься, что поэт в кавказских, проникнутых «суворовским» духом войсках и подслушал разговор старого солдата, очевидца бородинской битвы, с рекрутом и, по обычаю своему, все, что писал, брать из жизни, облек свое стихотворение в форму диалога между стариком-солдатом и рекрутом. Здесь же среди походной жизни Лермонтов окончательно обработал «Песню о Калашникове» и выслал ее А.А. Краевскому, издававшему «Литературные прибавления к Русскому Инвалиду». Когда стихотворение обыкновенным порядком отправлено было в цензуру, то цензор издания нашел совершенно невозможным делом напечатать стихотворение человека, только что сосланного на Кавказ за свой либерализм. Краевский обратился к Жуковскому, который был в восторге от стихотворения и, находя, что его непременно надо напечатать, дал Краевскому письмо к министру народного просвещения, в ведении которого находилась тогда цензура. Граф Уваров, гонитель Пушкина, оказался на этот раз добрее к преемнику его таланта и славы. Найдя, что цензор был прав в своих опасениях, он все-таки разрешил печатание. Имени поэта он, однако, выставить не позволил, и «песня» вышла с подписью: — в.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии