М. Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество

В начале 1864 года полемика эта еще только начиналась; однако «Русское Слово» уже успело несколько раз задеть Салтыкова, который мимоходом отвечал этому журналу еще в январском номере «Современника». Он восставал там против тех выводов «нигилизма», которые доводят до абсурда верные основные положения главных идей «эмансипации», издевался над «зайцевской хлыстовщиной» (над статьями сотрудника «Русского Слова» Зайцева), которая представляет идеал будущей женской эмансипации в таком виде, чтоде «милые нигилистки будут бесстрастною рукой рассекать человеческие трупы и в то же время подплясывать и подпевать „Ни о чем я, Дуня, не тужила“; к этому месту Салтыков язвительно прибавлял, что со временем, „как известно, никакое человеческое действие без пения и пляски совершаться не будет“. „Русское Слово“ усмотрело в этом издевательство над романом Чернышевского „Что делать?“, в котором обрисовано идеальное общество будущего и фаланстеры, где всякая работа сопровождается пляской и пением [206].

Салтыкову пришлось отвечать на это обвинение, что он и сделал, полемизируя с „вислоухими и юродствующими“ в своей последней мартовской хронике. Очень резкая полемика эта представляет для нас особенный интерес в том ее месте, где Салтыков говорит о романе Чернышевского и о своем отношении к этому роману. Салтыков указывал, что роман „Что делать?“ — „роман серьезный, проводящий мысль о необходимости новых жизненных основ и даже указывающий на эти основы“. Автор романа так страстно относился к этой мысли, что, представляя ее себе живою и воплощенною, он „не мог избежать некоторой произвольной регламентации подробностей, и именно тех подробностей, для предугадания и изображения которых действительность не представляет еще достаточных данных“. Мы еще увидим, как несколькими месяцами позднее Салтыков повторят эту же самую мысль в своей статье (не увидевшей, впрочем, света) „Гг. „Семейству М. М. Достоевского“, издающему журнал „Эпоха“; пока же надо подчеркнуть, что мысль эта теснейшим образом связана со всем уже известным нам отношением Салтыкова к утопическому социализму сороковых годов, к признанию в нем верными основных положений о „теории страстей“ и „всеобщей гармонии“ и в то же время отрицательному отношению ко всем заранее регламентированным частностям новой жизни и нового быта. Этот взгляд на „утопию“ Салтыков не уставал высказывать до самого конца своей литературной деятельности.

Мартовской хроникой 1864 года закончился этот отдел Салтыкова в „Современнике“, как и вообще подходило к концу деятельное сотрудничество его в этом журнале. В летние месяцы 1864 года он не писал почти ничего, да и в остальных книжках дал только сравнительно немного рецензий. Особняком стоит замечательная статья его „Литературные мелочи“ (1864 г., № 5), с которой мы скоро познакомимся, говоря о полемике Салтыкова с Достоевским и его журналами; за исключением этой сравнительно большой статьи Салтыков не дал больше ничего крупного „Современнику“ 1864 года. Отдел „Нашей общественной жизни“ он прекратил писать с третьей книжки журнала за этот год и никогда не собрал в отдельный сборник всю эту глубоко замечательную хронику, ограничившись лишь перепечаткой двух отрывков из нее в свой позднейший цикл „Признаки времени“. Так и остались десять очерков этой хроники погребенными на страницах „Современника“ 1863–1864 гг. и неизвестными читателям собрания сочинений Салтыкова. Об этом приходится только пожалеть, так как в этой острой хронике Салтыков окончательно нашел уже нащупанный в „глуповском цикле“ свой собственный стиль в свою форму письма. Все очерки этой хроники были анонимны, но это не мешаю читателям сразу узнавать руку Салтыкова, как не мешало и журналистам (например, Достоевскому) вести полемику не с безыменным автором хроники, а через его голову с всем известным „Н. Щедриным“.

VI

Анонимными были и все многочисленные рецензии Салтыкова, напечатанные на страницах „Современника“ 1863–1864 гг., но если бы даже рецензии эти и не были в значительной своей части перечислены впоследствии соредактором Салтыкова по журналу, А. Н. Пыпиным, то всё же большинство их удалось бы установить по одним стилистическим признакам: так писать, как Салтыков, не умел никто. Почти все рецензии эти глубоко характерны, вскрывая взгляды Салтыкова на наиболее значительные литературные явления того времени и общие его литературные воззрения той эпохи; мимо рецензий этих поэтому пройти нельзя. Вот перечень их за все два года редакторской работы Салтыкова в „Современнике“: