Лжепророки последних времён. Дарвинизм и наука как религия

Возникнет кризис, в результате чего бедное население планеты вымрет от голода, а богатые выживут. Развитие общества идёт через периодически возникающие кризисы и их преодоление путём отбора сильных и гибели слабых. Сокращению дисбаланса между численностью населения и ресурсами способствуют войны, эпидемии и природные бедствия, которые он относил к «стихийным» регуляторам. Также призывал к воздержанию и умеренному потреблению как средству «сознательного регулирования» пропорций, необходимых для развития общества.

Томас Мальтус

Впрочем, Мальтус проповедовал принцип: «Чем хуже, тем лучше». Имеется в виду, что надо воспринимать любые стихийные бедствия, уносящие жизни людей, как благо. «Мы должны, – писал Мальтус, – быть последовательными и способствовать действиям природы, вызывающим смертность; и если нас пугают слишком частые повторения голода в его ужасных формах, то мы должны усердно поощрять другие разрушительные силы природы, которые сами вызываем к жизни. Вместо того чтобы проповедовать среди бедняков необходимость соблюдения чистоты, мы должны поощрять как раз обратные привычки. Надо делать в городах более узкие улицы, перенаселять дома и способствовать повторению эпидемии чумы. Необходимо строить деревни близ непроточных водоёмов и особенно способствовать заселению болотистых и вредных для здоровья мест. Но, прежде всего, нам следует осудить применение особых лекарств для лечения смертельных болезней, а также осудить тех добрых, но заблуждающихся людей, которые, изобретая способы искоренения определённых зол, думают, что оказывают услугу человечеству»[85].

Мальтузианство было встречено на «ура» в Англии и других европейских странах. Почему? Потому что господствующим классам теперь можно было увязывать нищету и другие социальные бедствия не с экономическими, социальными или духовно-нравственными причинами, а с действием «объективных» природных законов[86]. А также появилась возможность оправдывать захватнические войны.

Критика взглядов Мальтуса существует столько же, сколько само мальтузианство. Даже краткий обзор всей критической литературы выходит за рамки данной книги. Из критиков «тяжёлой весовой категории» можно отметить того же Карла Маркса. Как заметил классик, для Мальтуса «характерна глубокая низость мысли». Энгельс добавлял, что мальтузианство – «гнусное, низкое, отвратительное издевательство над природой и человечеством»[87]. Многие оппоненты подвергали критике мировоззренческие и нравственные взгляды английского священника. А вот Н.Г. Чернышевский в рецензии на «Основы политической экономии» Д.С. Милля ограничился тем, что уличил Мальтуса в грубой подтасовке: он в качестве примера взял данные о росте населения Америки в период её бурной колонизации, когда рост населения определялся притоком эмигрантов, а не рождаемостью. В ХХ веке критика мальтузианства была наиболее последовательной и полной в СССР.

На Западе многие воспринимали мальтузианство больше как идеологию, чем как научную теорию. Поэтому там критических работ со стороны научного сообщества было немного. Среди научных критиков можно выделить известного английского математика, логика и философа Альфреда Уайтхеда (1861–1947)[88].

Теория Мальтуса (мальтузианство) обрела «второе дыхание», когда на мировую арену вышел дарвинизм. Мальтузианство оказалось очень живучей идеологией. Со временем появилось много новых версий учения Мальтуса, которые принято называть неомальтузианством. Об этом я ещё скажу позднее.

Герберт Спенсер

Самым ярким выразителем идей социал-дарвинизма стал английский философ и социолог Герберт Спенсер (1820–1903), который считается отцом-основателем «естественной социологии» (также: «органическая школа в социологии»). Социология Спенсера зиждется на трёх основных постулатах (формулах): «естественный отбор», «борьба за существование», «выживание сильнейшего». Нетрудно заметить, что всё это есть и у Дарвина. Это три главных фактора, определяющих ход эволюции. Всё, что требуется от тех, кто находится у руля власти, – не вмешиваться в процесс «естественной социальной эволюции». Только в таких условиях люди «приспособленные» будут выживать, а «неприспособленные» – вымирать; только сильные смогут адаптироваться и достигать всё более высоких уровней исторического развития. Истинный социальный прогресс возможен лишь на путях «естественной» эволюции общества, которая не допускает не только социальных революций, но даже участия государства в социально-экономической жизни общества. Государство – лишь «ночной сторож», следящий за тем, чтобы не было социальных революций и защищающий общество от внешних угроз. Следует пресекать государственное принудительное перераспределение социальных благ. «Смягчать несправедливости природы» можно лишь добровольно, социальная помощь – дело исключительно частное.