Лжеправители

В последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевший целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду этого Президиум Уральского Областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение 16 июля.

Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Документы о раскрытом заговоре высланы в Москву со специальным курьером.

Сделав это сообщение, товарищ Свердлов напоминает историю перевода Николая Романова из Тобольска в Екатеринбург после раскрытия такой же организации белогвардейцев, подготавливавшей побег Николая Романова. В последнее время предполагалось предать бывшего царя суду за все его преступления против народа, и только события последнего времени помешали осуществлению этого.

Президиум ЦИК, обсудив все обстоятельства, заставившие Уральский Областной Совет принять решение о расстреле Николая Романова, постановил: Всероссийский ЦИК, в лице своего Президиума, признает решение Уральского Областного Совета правильным».

Из рассказов современников произошедшей трагедии мы узнаем, что мало кто из населения России тех лет, поглощенного идеей всеобщего равенства и братства и грядущего «светлого будущего» для всех и каждого, сожалел о гибели императора (тем более что официальное сообщение об этом событии лгало о судьбе его наследника и императрицы и замалчивало судьбу его дочерей).

«В день печатания известия я был два раза на улице, ездил в трамвае и нигде не видел малейшего проблеска жалости или сострадания. Известие читалось громко, с усмешками, издевательствами и самыми безжалостными комментариями… Какое-то бессмысленное очерствение, какая-то похвальба кровожадностью. Самые отвратительные выражения – «давно бы так», «ну-ка поцарствуй еще», «крышка Николашке», «эх брат Романов, доплясался» – слышались кругом, от самой юной молодежи, а старшие отворачивались, безучастно молчали». Эти воспоминания ясно демонстрируют настроения, царившие тогда в народных массах.

Кроме семьи бывшего императора, в Екатеринбурге были уничтожены все члены дома Романовых, по различным причинам оставшиеся в России после революции, за исключением великого князя Николая Константиновича, умершего в 1918 году в Ташкенте от воспаления легких, и двух детей его сына Александра Искандера – Натальи Андросовой (1917–1999) и Кирилла Андросова (1915–1992), живших в Москве.

25 июля 1918 года, через восемь дней после расстрела царской семьи, Екатеринбург заняли части армии Колчака и отряды белочехов. В доме Ипатьева расположился штаб генерала Гайды, командующего Сибирской армией, начались поиски исчезнувшей царской семьи.

Военные власти белых образовали следственную комиссию, которая произвела осмотр шахты заброшенного рудника вблизи деревни Коптяки. 30 июля для расследования обстоятельств гибели царской семьи постановлением Екатеринбургского окружного суда был назначен следователь по важнейшим делам А. П. Наметкин. С 12 августа 1918 года расследование было поручено вести члену Екатеринбургского окружного суда И. А. Сергееву, который осмотрел дом Ипатьева, в том числе и полуподвальную комнату, где была расстреляна царская семья, собрал и описал вещественные доказательства, найденные в «доме особого назначения» и на руднике.

Почти одновременно с Наметкиным к расследованию дела об убийстве бывшего российского императора подключился начальник уголовного розыска города Екатеринбурга надворный статский советник капитан Александр Федорович Кирста. Кирста был назначен начальником уголовного розыска Екатеринбурга после ухода оттуда большевистских частей. Он должен был обеспечить розыскные мероприятия по поиску доказательств убийства царской семьи в Ипатьевском доме.

Уже в начале августа 1918 года Кирстой были найдены и 7 августа опрошены важнейшие свидетели. Среди них – бывший охранник «дома особого назначения» Летемин и жена начальника караульной команды, стерегшей семью царя, Мария Даниловна Медведева. Оба они достаточно подробно и почти одинаково описали картину расстрела всей царской семьи в подвале дома Ипатьева. Мария Медведева узнала об этом от своего мужа, который якобы присутствовал при казни и даже был в числе палачей, а Летемин обо всех событиях узнал от товарища по охране дома Ипатьева Андрея Стрекотина. Стрекотин стоял на посту у пулемета возле комнаты, в которой происходил расстрел.

Кирста проводил обыски и в доме Ипатьева, и в других местах, где обнаружилось множество предметов, принадлежащих царской семье. Также он выезжал и в район Ганиной ямы – взглянуть на работу команды, пытавшейся отыскать там трупы расстрелянных.