Лунный зверь

И немцы, скорее всего, тоже забрались внутрь планеты. Дальше в глубине станет теплее. Только за счет одного трения, трения полувязкого камня и металла, возникающего благодаря собственному вращению Луны, будет создаваться более высокая температура, которая станет удерживаться изолирующими слоями пемзы и лавы от холода на поверхности. Остается, конечно, проблема с обеспечением базы пищей и водой, но, имея совершенный космический привод, они без особых проблем могли бы перевезти сюда все, что им требовалось.

Пендрейк с трудом выбрался из собственной гробницы и на время выбросил все мысли из головы. Встав на ноги, он включил фонарь и направился в глубь пещеры.

Тропа извивалась, словно когда-то пещера была трубчатой воронкой действующего вулкана, деформировавшейся из-за постоянных смещений лунной коры. Вниз, вниз, туда, куда ведет уклон. Сколько раз он зарывался в пыль, пытаясь найти теплое место, Пендрейк не мог впоследствии вспомнить. Дважды он засыпал, но сколько длился его сон, он не имел ни малейшего понятия. Возможно, это была минутная дремота… а возможно, он каждый раз спал по несколько часов.

Казалось, время в пещере остановилось. Вокруг него царила ночь, которую лишь время от времени подобно тонкому огоньку пламени прорезал слабый луч фонаря с его шлема. Пендрейк не жалел себя, он забирался все дальше и глубже, часто в полной темноте, только на секунду включая фонарь, освещая путь впереди, чтобы заметить возможные встречные препятствия. От основного прохода начали отходить боковые ответвления. Иногда сразу было видно, что они никуда не ведут. Но бывало, что Пендрейку приходилось заставлять себя останавливаться и, не обращая внимания на ужасный холод, проникавший в каждую его клеточку, отмечать стрелкой направление, откуда он шел.

Он снова поспал, потом — еще раз. Пять дней, подумал он, зная, что, скорее всего, пытается себя обмануть. Телу, подвергающемуся такому смертельному холоду, требуется для восстановления больше сна, чем в обычных условиях. Каким бы могучим и невероятно сильным ни был его организм, но он должен был реагировать таким образом. Итак, он спал пять раз — значит, пять дней, угрюмо подсчитал он, потом добавил к каждому периоду сна по одному дню: шесть, семь, восемь, девять…

Постепенно становилось теплее. Но очень долгое время он не замечал этого. В конце концов он осознал, что интервалы между лихорадочно производимыми захоронениями удлинились. Хотя на десятый «день» его все так же щипал жгучий мороз, но, похоже, тот уже ослабил свою мертвую хватку, не так щипал, и пальцы рук и ног перестали неметь. Тепло дольше задерживалось внутри него. Впервые за все это время он мог идти, не зарываясь больше в пыль. Пендрейк понял, что он не полностью потерял рассудок, когда решил продолжить свое путешествие в этот мир вечной ночи.

Пришли и другие мысли. Он должен оставить надежду найти впереди безопасное убежище. Он должен повернуть назад, к поверхности, где мог бы начать отчаянные поиски одного из лагерей немцев. Так следовало поступить согласно логике, рассуждал он.

Но эта мысль не изменила его намерений, и он продолжал продвижение вперед.

Порою Пендрейк даже забывал, что заставляет его двигаться вперед, и наступали минуты, даже часы, когда он проклинал мощь своей жизненной силы, что направляла его в этих отчаянных поисках. Сама неопределенность его Планов подмачивала волю, которая к тому же была в значительной степени ослаблена болезненными уколами голода и жажды, столь ужасными, что каждая минута и секунда казалась ему часом, проведенном в аду.

«Давай, поворачивай обратно», — советовал ему рассудок. Но ноги его продолжали нести его вперед, не обращая внимания на эти призывы, вниз и вниз. Он споткнулся и упал. Потом снова поднялся. И свернул в изогнутый проход, который вывел его к освещенному коридору, почти невидимому. И, уже перешагивая через вход, когда до Пендрейка дошло, где же он оказался.

Он нырнул за большой каменный выступ. Пролежал там несколько минут, вздрагивая, такой слабый, почувствовавший приступ внезапной дурноты от осознания происшедшего, и в голове была только одна мысль: «Я дошел до конца».

Он с трудом приходил в себя. Его нервная энергия, этот экстраординарный запас его огромной силы, была истощена. Но через некоторое время он почувствовал себя бодрее. Пендрейк осторожно выглянул из-за камня, за которым лежало его усталое тело в скафандре. Конечно, он сошел с ума: ему показалось, что он увидел, как вдалеке двигаются какие-то фигуры, но…

Простирающийся перед ним коридор шел под уклон. Он напряженно всматривался, но, похоже, там никого не было. Лишь через некоторое время Пендрейк понял, что коридор освещается вовсе не электрическими лампами и что он ошибся, когда первоначально подумал, что этот свет создан немцами.

Он был один в этой древней пещере внутри спутника Земли — совсем как червь, который ползет по высохшей артерии разложившейся плоти какого-то трупа.