Лунные капли во флаконе

— Быть может, — пожала та плечами. — Это твое дело. Я оставляю тебя, но станешь ли ты свободной, решать тебе. Сможешь ли ты?..

— Теперь я стала сильной, я смогла освободиться, — пробормотала Амелия, сама не веря своим словам.

— Посмотри на себя! Я всегда говорила тебе: посмотри на себя! Мне жаль видеть тебя такой, но разве я виновна в том, во что ты превратилась? О нет, я просто хотела жить. Но ты не дала мне такой возможности. Что самое страшное, моя дорогая Амелия, ты украла эту возможность и у себя.

Девушка испуганно смотрела на Элинор, пытаясь понять смысл этих странных слов, но он ускользал от нее.

— Но я жива… Ведь я еще не умерла?

— Ты жива, — успокоила женщина и убрала с ее лба мокрую прядку волос. — Если ты это считаешь жизнью.

— Что будет теперь?

— Я уйду. Ты больше меня не увидишь, я обещаю. Я причинила тебе слишком много зла.

— А я?

Элинор улыбнулась.

— А ты борись, если сможешь. Но не со мной — разве я так страшна? Твой самый страшный враг сидит внутри тебя.

— Моим врагом была ты, но я победила тебя, — слабо прошептала Амелия.

— Моя маленькая глупенькая девочка, я бы желала, чтобы это было так. Но все твои беды в тебе самой. Разве не ты сама довела себя до такого состояния? Вместо того, чтобы наслаждаться обществом такого прекрасного джентльмена, как мистер Харви, ты витаешь в своих фантазиях и не видишь реальности. Вместо балов ты выбираешь свою кровать, а вместо шампанского пьешь опий. Ты сводишь себя с ума, и я больше не могу оставаться с тобой. Это тяжело даже для меня! Тебе придется справиться самой.

Это неправда, хотела сказать Амелия, но не смогла произнести ни слова. Она чувствовала, как по ее щекам катятся слезы, а Элинор вытирает их своими тонкими пальчиками.

— Ну, ну, хватит. Не обижайся на правду, даже если тебе ее говорит умершая по своей же собственной глупости дама. Лучше засни, а когда проснешься, попрощайся за меня с Ричардом. Он хороший человек и так сильно любит тебя, как меня никогда никто не любил. Даже мой муж.

— Ричард… — прошептала девушка, а слезы все никак не переставали течь.

Он так странно смотрел на нее в последние дни. Он не верил ей, как и все остальные. Он… больше не любит ее, чтобы ни говорила Элинор! Быть может, и не любил никогда прежде, но если раньше они были добрыми друзьями, то теперь она чувствовала пропасть между ними.

— Вы могли бы быть так счастливы, — с сожалением проговорила Элинор. — Поцелуй его и скажи… Нет, не говори ничего. Он все равно не поймет.

Она наклонилась к лежащей на подушке Амелии и легко, почти не касаясь, поцеловала ее в губы. Когда девушка вновь открыла глаза, видение испарилось. Элинор исчезла из комнаты, как будто и не было ее никогда прежде.

Еще несколько мгновений Амелия безмолвно лежала в постели, пытаясь собраться с мыслями и осознать произошедшее, а затем решительно откинула одеяло и села. Голова все еще сильно кружилась, и ей пришлось двумя руками вцепиться за перину, чтобы не упасть. Элинор была права — ее капли туманят разум и делают ее беспомощной и, чтобы там ни говорил доктор, она перестанет их пить!

Цепляясь за стул, она встала и подошла к письменному столу. Он был пуст, не считая писчего набора и пресс-папье в углу — уже вечность он не садилась за него и ничего не писала. Трясущимися пальцами Амелия выдвинула верхний ящик стола и нащупала толстую тетрадь в обложке с тюльпанами.

Прилежный текст с первых страниц сменился размашистым, прыгающим по строчкам почерком, страницы пестрели кляксами и восклицательными знаками, а некоторые и вовсе были вырваны с корнем, но девушка этого просто не заметила. Перевернув лист, она решительно обмакнула перо в чернила и начала писать.