Луначарский

— Ничего оскорбительного для религии в сравнении ее с опиумом я не нахожу. Опиум медики применяют как лекарство, которое помогает людям. Что прикажете делать со смертельно больным человеком? Наука — бессильна. С помощью опиума у больного снимают боль. А с помощью религии утешают и не дают отчаяться. Религия помогает народу.

Раздались аплодисменты.

Луначарский возразил:

— Лекарством лечат лишь больных людей, а вы религией калечите здоровых. Давайте будем больным людям давать лекарство, а здоровых кормить нормальной пищей.

Поединок длился уже около двух с половиной часов. Чувствуя, что спор идет к финалу, Введенский стал подводить итоги своим высказываниям, пуская в ход заранее припасенные, наиболее сильные положения:

— Итак, возможности человеческого познания ограниченны. Господь Бог и религия приходят на помощь человеку там, где наука бессильна и беспомощна и не способна справиться с поставленной задачей. Об этом говорит и тот факт, что люди, защищающие позиции науки, оказавшись в тупике, прибегают к помощи бога, к известному нам богостроительству… Так произошло и с моим уважаемым оппонентом, когда он и его единомышленники растерялись после поражения революции 1905 года. Наука не смогла их спасти… Да поможет Господь Бог моему оппоненту и его единомышленникам найти справедливый путь и выход из всех затруднений и тупиков.

Введенский прочел из старой книги целую страницу, полную богоискательных идей.

— Знаете, кто написал эти слова? — обратился Введенский к залу. Выдержав паузу, он сам ответил на свой вопрос: — Нарком Луначарский. Сегодня он выступает против Бога. А еще совсем недавно он сам был богостроителем. Жаль, что его строительство и искания не увенчались успехом. Он искал плохо и не там, где следует. Луначарский утверждает, что человек произошел от обезьяны. Я же полагаю — от Бога. Нам так и не удалось разрешить наш спор о происхождении человека. Мы не пришли к согласию. Каждый человек знает, кто его родители, а многие ведают и о своих прародителях. Давайте же договоримся о том, что я, профессор богословия Введенский, происхожу от Бога, а мой оппонент — народный комиссар просвещения Луначарский — от обезьяны.

В зале наступила напряженная тишина, которая через несколько секунд сменилась хохотом и аплодисментами. Финальная реплика обеспечивала некоторую логическую и безусловную эмоциональную победу Введенского. Даже сочувствующая Луначарскому молодежь была покорена остроумной заключительной репликой Введенского. Похоже было, что диспут был проигран Луначарским и все его убедительные доводы сметены удачным пассажем Введенского. Однако еще не умолкли хохот и аплодисменты зала, а Луначарский вышел из-за стола на авансцену и поднял руку, призывая аудиторию к тишине. И тишина быстро воцарилась, потому что всем — и сочувствующим Луначарскому, и даже сторонникам его оппонента — было в высшей степени любопытно узнать, что он ответит. Зал стих, и Луначарский блистательно парировал остроту Введенского:

— Я согласен: Введенский произошел от бога, а я — от обезьяны. Однако посмотрите, какую эволюцию я проделал по отношению к моему предку и какой регресс, какое падение претерпел Введенский по отношению к богу!

Интеллектуальный поединок был закончен. Шло состязание в остроумии и эмоциональном воздействии на аудиторию. Удар оппонента был парирован, и нанесен ответный удачный удар. Зал ревел от восторга. Луначарский, заложив руки за спину, медленно пошел к столу. Победа была полной. Эмоциональный перевес тоже был на стороне Луначарского. Но бойцовский задор не погас еще в нем.

Анатолий Васильевич вдруг остановился, как будто вспомнив что-то, вернулся на авансцену перед трибуной и сказал:

— Здесь гражданин Введенский напомнил о всем известных моих теоретических заблуждениях двадцатилетней давности, получивших наименование богостроительства. В связи с этим я вспомнил один разговор с Владимиром Ильичом Лениным.

В те годы он как-то мне сказал: «Анатолий Васильевич, голубчик, опомнитесь! Что вы делаете? Как вам не совестно писать такую чушь, ведь когда-нибудь за нее какой-нибудь поганый попик схватится. Возьмет да и припомнит вам „богостроительство“».

Зал опять громыхнул дружным смехом и аплодисментами.

Многие интересные подробности этого диспута пересказал мне мой учитель профессор Валентин Фердинандович Асмус, сын которого во второй половине XX века стал священником.

Я спросил Валентина Фердинандовича:

— Кто, по-вашему, победил в этом споре?

— Никто. В таком споре не может быть ни победивших, ни побежденных. Эта дискуссия некорректна. Бог — предмет не логики, а веры. Нельзя ни доказать, ни опровергнуть его существования. В Бога можно только верить.

За кулисами жанра: факты, слухи, ассоциации

В Древнем Египте фараон отождествлялся с солнцем. Силы и свет солнца становились атрибутами фараона. В СССР солнце отождествлялось со Сталиным и у него получало силу и свет:

По-другому Солнце
Светит на земле,
Знать, оно у Сталина
Побыло в Кремле.

* * *