Читаем Луна и солнце полностью

— Если бы герцога Орлеанского и Лоррена не защищал его величество, их могли бы сжечь на костре.

— Сжечь на костре? За любовь?

— За содомию.

— А что такое содомия?

— Страстная любовь между мужчинами, — пояснил он. — Или между женщинами.

Она растерянно покачала головой.

— Физическая любовь, — уточнил граф Люсьен, — плотская.

— Между мужчинами? — переспросила пораженная Мари-Жозеф. — Между женщинами?

— Да.

— Но почему? — воскликнула она.

Она ничего не спросила о том, как это происходит, потому что имела весьма смутное представление о том, как это происходит между мужчиной и женщиной, и ей всегда внушалось, что знать об этом не следует.

— Потому что это запрещает ваша Церковь.

— Нет, я хотела спросить, почему они любят друг друга, если эти отношения не способны дать им детей…

— А как же любовь? И страсть? И наслаждение?

Она не скрываясь рассмеялась:

— Ах, что за вздор!

— Вы смеетесь надо мною, мадемуазель де ла Круа. Вы полагаете, что о плотской любви вам известно больше, чем мне?

— Мне известно то, что рассказывали монахини.

— А вот они-то о плотской любви совершенно ничего не знают.

— Они знают, что это грех, проклятие рода человеческого, наказание женщине, испытание мужчине, призванное напомнить нам о грехе Евы и изгнании из рая.

— Вот это точно вздор.

— Помилуйте, чем же я вас так разгневала?

— Вы? Ничем. А ваши наставницы — да, еще как! Они отравили ваш ум ложью.

— Да зачем же им лгать?

— Вот это и меня всегда занимало, — признался граф Люсьен. — Пожалуй, вам стоит спросить об этом папу Иннокентия, хотя я сомневаюсь, что он скажет вам правду.

— А вы скажете?

— Если вам угодно.

Она задумалась. Она неизменно стремилась узнать истину во всем, кроме этой сферы.

— Мне всегда внушали, — начала она, — что скромным юным девицам не подобает ничего знать о плотской любви.

— Вам также внушали, сколь греховно заниматься науками и музыкой, развивать собственный ум…

— Пожалуйста, скажите!

— Правда заключается в том, — произнес граф Люсьен, — что страстная любовь, плотская любовь, дарует величайшее наслаждение, какое только можно испытать. Она излечивает от грусти, исцеляет от боли, опьяняет, как прекрасное вино, утешает, как чудесное безоблачное утро, как лучшая музыка, как бесконечная упоительная скачка. И вместе с тем она ни на что не похожа.

Голос графа Люсьена — только ли голос? — заставил ее сердце бешено забиться, предвкушая опасность и греховные, запретные восторги. В руке ее пульсировала боль, но одновременно где-то в глубине ее тела напряглась таинственная струна экстаза и брала все более и более высокую ноту, стремясь влиться в музыку сфер. У Мари-Жозеф перехватило дыхание.

— Довольно, пожалуйста, прошу вас.

Голос у нее задрожал, а тело содрогалось от того же острого наслаждения, что однажды пробудило ее, позволив внимать песне русалки.

— Как вам будет угодно.

Теперь, в прохладной лесной сени, к ней вернулось самообладание.

— Граф Люсьен, если месье де Лоррен любит мужчин, зачем же ему тогда я?

— Месье де Лоррен любит не столько мужчин или женщин, сколько себя и свои интересы.

— Почему же никто не сказал мне об этом? Не предупредил меня?

— Может быть, потому, что вы не спрашивали.

— В детстве я задавала столько вопросов. — Она встретилась с ним взглядом. Прозрачными серыми глазами он не отрываясь глядел на нее. — Я просто терзала взрослых вопросами…

— Вы можете спрашивать меня о чем угодно, мадемуазель де ла Круа, и, если только смогу, я всегда отвечу.

Заши фыркнула. Рядом затрещал подлесок.

— А вот и мадемуазель де ла Круа! Мы вас совсем было потеряли!

Из лесу, настегивая взмыленных коней, неслись Лоррен, Шартр и Бервик. Шартр вырвался вперед.

— Я думал, вас съел медведь! — воскликнул Шартр.

Он погнал коня к Мари-Жозеф, но обнаружил, что путь ему преграждает граф Люсьен верхом на Зели. Его конь тряхнул головой. С удил полетели хлопья кровавой пены.

— Медведи боязливы, — возразила Мари-Жозеф. — Они никогда не тронут, пока их не начнут дразнить. В отличие от других хищников.

— Ах, вот если бы меня подразнили вы… Вы разбили бы мне сердце, и я бы умер…

Бервик и Лоррен осадили своих крупных измученных коней за спиной Заши и Зели.

— Осторожно, она лягается, — предупредил граф Люсьен, заметив, что Зели раздраженно заложила уши.

Лоррен и Бервик заставили своих жеребцов отступить на шаг.

— Какая лошадь! — воскликнул Бервик. — Никогда не видел, чтобы лошадь неслась, как эта гнедая. Мадемуазель де ла Круа, вы должны продать ее мне.

— Не могу, сударь, она мне не принадлежит.

— А кому тогда? Королю? Если ему, то он подарит ее мне, ведь я прихожусь ему кузеном.

Родственные связи между Людовиком и герцогом Бервикским на самом деле были куда запутаннее, но Мари-Жозеф не могла вспомнить точную степень их родства; к тому же дело осложнялось незаконнорожденностью англичанина.

— Бервик, — снисходительно протянул Шартр, — эти маленькие лошадки — собственность Кретьена.

Лоррен расхохотался:

— Кому еще могут принадлежать такие крошки?

— Они, может быть, и крохотные, но быстроногие — их никто не обгонит. Мой жеребец покроет ее, и их потомство выиграет любые скачки…

Перейти на страницу:

Все книги серии The Big Book

Лед Бомбея
Лед Бомбея

Своим романом «Лед Бомбея» Лесли Форбс прогремела на весь мир. Разошедшаяся тиражом более 2 миллионов экземпляров и переведенная на многие языки, эта книга, которую сравнивали с «Маятником Фуко» Умберто Эко и «Смиллой и ее чувством снега» Питера Хега, задала новый эталон жанра «интеллектуальный триллер». Тележурналистка Би-би-си, в жилах которой течет индийско-шотландская кровь, приезжает на историческую родину. В путь ее позвало письмо сводной сестры, вышедшей когда-то замуж за известного индийского режиссера; та подозревает, что он причастен к смерти своей первой жены. И вот Розалинда Бенгали оказывается в Бомбее - средоточии кинематографической жизни, городе, где даже таксисты сыплют киноцитатами и могут с легкостью перечислить десять классических сцен погони. Где преступления, инцест и проституция соседствуют с древними сектами. Где с ужасом ждут надвигающегося тропического муссона - и с не меньшим ужасом наблюдают за потрясающей мегаполис чередой таинственных убийств. В Болливуде, среди блеска и нищеты, снимают шекспировскую «Бурю», а на Бомбей надвигается буря настоящая. И не укрыться от нее никому!

Лесли Форбс

Детективы / Триллер / Триллеры
19-я жена
19-я жена

Двадцатилетний Джордан Скотт, шесть лет назад изгнанный из дома в Месадейле, штат Юта, и живущий своей жизнью в Калифорнии, вдруг натыкается в Сети на газетное сообщение: его отец убит, застрелен в своем кабинете, когда сидел в интернет-чате, а по подозрению в убийстве арестована мать Джордана — девятнадцатая жена убитого. Ведь тот принадлежал к секте Первых — отколовшейся от мормонов в конце XIX века, когда «святые последних дней» отказались от практики многоженства. Джордан бросает свою калифорнийскую работу, едет в Месадейл и, навестив мать в тюрьме, понимает: она невиновна, ее подставили — вероятно, кто-то из других жен. Теперь он твердо намерен вычислить настоящего убийцу — что не так-то просто в городке, контролирующемся Первыми сверху донизу. Его приключения и злоключения чередуются с главами воспоминаний другой девятнадцатой жены — Энн Элизы Янг, беглой супруги Бригама Янга, второго президента Церкви Иисуса Христа Святых последних дней; Энн Элиза посвятила жизнь разоблачению многоженства, добралась до сената США и самого генерала Гранта…Впервые на русском.

Дэвид Эберсхоф

Детективы / Проза / Историческая проза / Прочие Детективы
Запретное видео доктора Сеймура
Запретное видео доктора Сеймура

Эта книга — про страсть. Про, возможно, самую сладкую и самую запретную страсть. Страсть тайно подглядывать за жизнью РґСЂСѓРіРёС… людей. К известному писателю РїСЂРёС…РѕРґРёС' вдова доктора Алекса Сеймура. Недавняя гибель ее мужа вызвала сенсацию, она и ее дети страдают РѕС' преследования репортеров, РѕС' бесцеремонного вторжения в РёС… жизнь. Автору поручается написать книгу, в которой он рассказал Р±С‹ правду и восстановил доброе имя РїРѕРєРѕР№ного; он получает доступ к материалам полицейского расследования, вдобавок Саманта соглашается дать ему серию интервью и предоставляет в его пользование все видеозаписи, сделанные Алексом Сеймуром. Ведь тот втайне РѕС' близких установил дома следящую аппаратуру (и втайне РѕС' коллег — в клинике). Зачем ему это понадобилось? Не было ли в скандальных домыслах газетчиков крупицы правды? Р

Тим Лотт

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги