Читаем Луна и солнце полностью

Лунный свет проникал сквозь оконное стекло и изливался на пол. Мари-Жозеф выскользнула из постели. Она замерла на минуту, и приступ слабости и головокружения миновал.

Халида крепко спала; Ив уже ушел. Зябко поеживаясь, Мари-Жозеф накинула на плечи плащ Лоррена и пробралась в гардеробную. По пути ей приходилось опираться на стены и держаться за дверную ручку, чтобы не упасть.

В гардеробной ее объяли ароматным облаком духи Лоррена, и желудок тут же свело судорогой. Она сбросила плащ, изо всех сил борясь с подступающей дурнотой. Она никогда больше не наденет его плаща, каким бы мягким и теплым он ни был. Она сожгла бы его, если бы смогла сейчас развести огонь.

Она распахнула окно и стала глядеть в ночной сад. Над темницей русалки нависала луна; до полнолуния оставалось два дня. Мари-Жозеф попробовала было напевать, но с губ срывался только шепот.

Однако русалка услышала ее и откликнулась песней.

«Она жива, — подумала Мари-Жозеф. — Спасибо графу Люсьену…»

Мари-Жозеф схватилась за перо. Песнь русалки обогатила кантату новой сценой. Словно разбрызгав крохотные кляксы, перо забегало над нотным станом, расставляя мелизмы. Свеча растеклась лужицей воска, утопив саму себя.

Мари-Жозеф дописала последнюю ноту и помахала листом, чтобы высохли чернила. Кантата была завершена.

Мари-Жозеф сняла гобеленовую завесу с клавесина, набросила ее на плечи и открыла крышку.

С первыми неяркими лучами рассвета по щекам ее заструились слезы: она исполняла кантату, посвященную трагедии морского народа.

Люсьен, как всегда, присутствовал на церемонии пробуждения его величества, но мысли его были далеко. Пока доктор Фагон выполнял свои обязанности, Люсьен промокнул пот, выступивший на лбу его величества. Он склонился в глубоком поклоне, когда его величество отправился слушать мессу, но не последовал за ним. Церковь была единственным местом, куда он не сопровождал своего монарха.

— Доктор Фагон…

Люсьен и лейб-медик остались наедине в королевской опочивальне. Доктор оторвался от исследования содержимого монаршей ночной вазы после регулярно назначавшейся клизмы.

— Месье де Кретьен… — с поклоном откликнулся он.

Граф Люсьен ответил на его приветствие кивком:

— Полагаю, мадемуазель де ла Круа лучше? Я навещу ее позже.

Фагон неодобрительно покачал головой:

— Неудивительно, что у нее случился нервный срыв, она ведь занималась наукой, и рисовала, и писала музыку, а женщине все это не пристало. Кто-то должен поговорить с ее братом. Я назначу ей целый курс кровопускания.

— В этом нет необходимости, — произнес граф Люсьен.

— Прошу прощения? — изумленно воскликнул Фагон.

— Вы больше не будете пускать кровь мадемуазель де ла Круа.

— Сударь, вы намерены указывать мне, врачу, как лечить пациентку?

— Я намерен потребовать, чтобы вы уважали желания пациентки, а она против кровопусканий.

Люсьен говорил негромко и учтиво. Доктор Фагон отдавал себе отчет в том, как дорожит его величество мнением Люсьена, какой благосклонностью короля он пользуется и как опасно идти против его воли.

Фагон развел руками:

— Если на этом настаивает его величество…

— Чрезвычайно маловероятно, что его величество пожелает присутствовать при процедурах.

— Зато весьма вероятно, что при сем случатся шпионы его величества!

— Незачем пускать на процедуры кого-то, кто мог бы вас выдать. Вы доверяете месье Феликсу?

Фагон подумал, потом снова поклонился:

— Я буду выполнять все ваши указания, пока…

Люсьен приподнял бровь.

— …пока на процедурах не пожелает присутствовать его величество.

Люсьен поклонился в знак благодарности. Он не мог требовать, чтобы доктор Фагон не подчинился приказам короля в его августейшем присутствии, и надеялся, что не потребует этого и Мари-Жозеф.

Клавесинная мелодия бегло наметила историю пленения русалки. Приступая к кантате, Мари-Жозеф воображала ее как повествование о героическом подвиге. Но с каждым исправлением она все более и более превращалась в запечатленную трагедию.

Закрыв крышку, она в задумчивости устремила взгляд на гладкое дерево, чувствуя себя усталой и опустошенной.

«Я должна как-то убедить его величество, что он поступает неправильно, — думала она. — Он же любит музыку. Если бы только он послушал пение русалки, то, может быть, увидел бы то, что вижу я, и понял бы ее».

Неожиданно дверь в гардеробную отворилась. Мари-Жозеф испуганно подняла голову. Она никого не ждала. Ее сестра отправилась прислуживать Марии Моденской; Ив отправился на церемонию утреннего пробуждения его величества.

Сладострастно пожирая ее взором, на пороге, отделяющем спальню от гардеробной Ива, стоял Лоррен. Его прекрасное лицо несколько портили темные круги под глазами.

— Как вы смеете, сударь, входить в комнату дамы без приглашения, да еще и в отсутствие ее компаньонки?

— К чему нам компаньонки, моя прелесть? На Большом канале мы прекрасно обходились без них.

В углу на полу валялся его бархатный плащ, прискорбно мятый и запятнанный солью. Лоррен поднял его и встряхнул:

— Смотрю, он вам пригодился.

— Можете забрать его.

Он уткнулся лицом в воротник плаща:

— Я чувствую ваши духи. Ваши духи, ваш пот, тайны вашего тела.

Перейти на страницу:

Все книги серии The Big Book

Лед Бомбея
Лед Бомбея

Своим романом «Лед Бомбея» Лесли Форбс прогремела на весь мир. Разошедшаяся тиражом более 2 миллионов экземпляров и переведенная на многие языки, эта книга, которую сравнивали с «Маятником Фуко» Умберто Эко и «Смиллой и ее чувством снега» Питера Хега, задала новый эталон жанра «интеллектуальный триллер». Тележурналистка Би-би-си, в жилах которой течет индийско-шотландская кровь, приезжает на историческую родину. В путь ее позвало письмо сводной сестры, вышедшей когда-то замуж за известного индийского режиссера; та подозревает, что он причастен к смерти своей первой жены. И вот Розалинда Бенгали оказывается в Бомбее - средоточии кинематографической жизни, городе, где даже таксисты сыплют киноцитатами и могут с легкостью перечислить десять классических сцен погони. Где преступления, инцест и проституция соседствуют с древними сектами. Где с ужасом ждут надвигающегося тропического муссона - и с не меньшим ужасом наблюдают за потрясающей мегаполис чередой таинственных убийств. В Болливуде, среди блеска и нищеты, снимают шекспировскую «Бурю», а на Бомбей надвигается буря настоящая. И не укрыться от нее никому!

Лесли Форбс

Детективы / Триллер / Триллеры
19-я жена
19-я жена

Двадцатилетний Джордан Скотт, шесть лет назад изгнанный из дома в Месадейле, штат Юта, и живущий своей жизнью в Калифорнии, вдруг натыкается в Сети на газетное сообщение: его отец убит, застрелен в своем кабинете, когда сидел в интернет-чате, а по подозрению в убийстве арестована мать Джордана — девятнадцатая жена убитого. Ведь тот принадлежал к секте Первых — отколовшейся от мормонов в конце XIX века, когда «святые последних дней» отказались от практики многоженства. Джордан бросает свою калифорнийскую работу, едет в Месадейл и, навестив мать в тюрьме, понимает: она невиновна, ее подставили — вероятно, кто-то из других жен. Теперь он твердо намерен вычислить настоящего убийцу — что не так-то просто в городке, контролирующемся Первыми сверху донизу. Его приключения и злоключения чередуются с главами воспоминаний другой девятнадцатой жены — Энн Элизы Янг, беглой супруги Бригама Янга, второго президента Церкви Иисуса Христа Святых последних дней; Энн Элиза посвятила жизнь разоблачению многоженства, добралась до сената США и самого генерала Гранта…Впервые на русском.

Дэвид Эберсхоф

Детективы / Проза / Историческая проза / Прочие Детективы
Запретное видео доктора Сеймура
Запретное видео доктора Сеймура

Эта книга — про страсть. Про, возможно, самую сладкую и самую запретную страсть. Страсть тайно подглядывать за жизнью РґСЂСѓРіРёС… людей. К известному писателю РїСЂРёС…РѕРґРёС' вдова доктора Алекса Сеймура. Недавняя гибель ее мужа вызвала сенсацию, она и ее дети страдают РѕС' преследования репортеров, РѕС' бесцеремонного вторжения в РёС… жизнь. Автору поручается написать книгу, в которой он рассказал Р±С‹ правду и восстановил доброе имя РїРѕРєРѕР№ного; он получает доступ к материалам полицейского расследования, вдобавок Саманта соглашается дать ему серию интервью и предоставляет в его пользование все видеозаписи, сделанные Алексом Сеймуром. Ведь тот втайне РѕС' близких установил дома следящую аппаратуру (и втайне РѕС' коллег — в клинике). Зачем ему это понадобилось? Не было ли в скандальных домыслах газетчиков крупицы правды? Р

Тим Лотт

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги