Лунь

Они во всем устраивали друг друга и никогда бы не променяли свое взаимопонимание на что-либо иное. С высоты нынешнего положения Лунь просто представить себе не могла, что Вилин способен от нее уйти, как год тому назад ушел от жены, не смутившись даже наличием ребенка.

Илья Алексеевич стабильно давал деньги на воспитание Глебки и виделся с ним так часто, как только была возможность. Он не мог допустить, чтобы его обожаемый сын хоть в чем-то нуждался. И уж тем более он не мог допустить, чтобы, даже учитывая развод, мальчик хоть на мгновение ощутил, что отец оставил его. Нет, Вилин оставил Ксению, но никак не Глеба.

В идеале он бы хотел забрать мальчика к себе, Лунь не сказала бы и слова против, но понимал, что бывшая жена этого не допустит. Она все еще с тихой ненавистью относилась к тому, что ее сын должен проводить время в одном доме с девушкой, которая увела ее мужа.

И со временем мальчик понял, что в жизни так бывает: родители больше не хотят дружить, но оба продолжают любить своего ребенка. У девочки из детского сада было то же самое, поэтому Глебка не винил отца. Он слишком любил его и всегда с нетерпением ждал встреч, с радостью покидая строгую мать и готовый долго не вспоминать о ней.

Ксения знала, что Глеб и эта девушка сдружились, что Глеб не испытывает к ней никакой ненависти, и это ее уязвляло. С неизменной тяжестью на сердце женщина отпускала сына с отцом, когда Илья приезжал, чтобы забрать его. Запретить эти встречи она не могла. Но Ксения уже свыклась со своим бессилием, невозможностью что-либо изменить, вернуть, и общалась с бывшим мужем только о Глебе.

Иногда Илья даже заходил на чай или спрашивал, не нужно ли чего-нибудь сделать по дому. Он предлагал свою помощь не из чувства вины, а из природной своей доброты и заботливости. Но Ксения всегда отказывалась из гордости, даже когда помощь была нужна. Она убедила себя, что Илья стал ей чужим человеком, и лучше она попросит помочь соседа или коллегу по работе. Только в присутствии сына бывшие супруги делали вид, что ладят, и могли улыбнуться друг другу, как раньше. В мальчике текла их общая кровь, он был плодом их светлого чувства, жившего когда-то на свете…

Ксения видела умиротворение и душевное спокойствие во всем облике и поведении Ильи. Разумеется, он счастлив с этой девушкой гораздо больше, чем был когда-либо с ней. И их союз, которому предрекали скорую катастрофу, длится вот уж год без сучка и задоринки. Осознание этого приносило отголоски притупленной временем боли. Муки брошенной женщины приобретали черты глубоких моральных выводов, как результаты неудачного лабораторного опыта.

Рефлексия Ксении за год прошла много этапов. Ненависть и неприятие мира, в котором происходит такая несправедливость; жалость к себе; самобичевание; снова ненависть; опустошение; ныне – постепенное смирение с тем, что жизнь повернулась именно так, осознание того, что могло быть намного хуже, кто-то мог заболеть или умереть, но этого не случилось, и надо ценить то, что имеешь.

Время стирало раны как неудачный рисунок на бумаге. По ночам женщину иногда посещала дикая мысль: а что, если так и надо было? А если все делается к лучшему? И человеку дается лишь то, что он способен пережить, перенести. И дается не просто так. А если все теперь встало на свои места, и не нужно возвращать былое – нужно просто жить дальше? Именно эта незатейливая мудрость – просто жить дальше – и стала для Ксении новым кредо.

Поистине сердца людей – пластилин. Добро и зло – понятия относительные, а потому различные для всех. То, что кому-то дурно, иным людям приносит большую радость. И нельзя осчастливить кого-то, обязательно не причинив боли кому-то еще. В этом один из основных секретов нашей жизни. И действительно за изменой иногда – не всегда, но все же – скрывается настоящее, неисчерпаемое чувство к другой женщине. Это был именно тот случай, редкий среди столь частого явления, как измена.

Измена – это паршиво. Хуже ничего не может быть. Но паршива она, когда неосознанна, импульсивна, вызвана путаницей в голове, кризисом мировосприятия и происходит единым порывом, как в тумане, в надежде, что это может что-то исправить. Так, как было между Ильей и Наташей… Что благополучно забылось, словно давний кошмар.

Но можно ли считать безнадежно эгоистичным поступком то, когда мужчина уходит от жены к другой, с которой чувство взаимно и неподдельно, не туманит голову и не исчерпывается одной лишь страстью?

Можно ли расценивать как абсолютное зло стремление к простому человеческому счастью, свойственное каждому из нас? И так ли это невозможно – построить свое счастье на чьем-то чужом горе? Не это ли – единственный способ обретения равновесия в мире?

Всегда кто-то умирает, а кто-то рождается, кому-то везет, а кому-то нет, в кого-то влюбляются, а кого-то бросают. Не это ли – естественный процесс движения и обновления души и мира человеческих?..