Лукавый Шаолинь

Но сейчас речь о другом. О тебе, моя ненаглядная Эля. Сердце исходит кровью, когда вижу твою ненависть и жажду мести. Не всего можно добиться силой, и мне больно наблюдать, как ты растрачиваешь свою жизнь. Опомнись! Хватит ненавидеть! Любят не за что-то, а вопреки всему. Хватит доказывать свою крутость. Ты — удивительна. Я не стремлюсь причинить тебе боль. Но пойми, война еще не закончена. Да, ты разлила веселящий газ над Вереной, чтобы спасти ее. Но этого мало. Поутри лукавы, ведь они Хранители снов и равновесия. Они ждут от тебя поступков. Ты еще можешь все исправить и найти свое счастье. Просто разорви этот замкнутый круг. Стань собой — талантливой девочкой, которая играет на флейте в лесу. И помни, что мы все отчаянно боролись за тебя, выторговывая у поутри семь лет твоей жизни, чтобы ты вошла в силу. Ты совершила невозможное, перехитрив этих чертовых гномов. Так не останавливайся, не погружайся во Тьму. Позволь себе любить. Позволь себе быть живой. Ради нас и себя самой. Твой тайный друг Грин».

Мне захотелось кричать. Как я была слепа! Это Гриндерс подал мне руку на игре в «Ведьмака», Грин оберегал меня от рассвирепевшего Бранимира на мосту, Грин стрелял в воздух на крыше, Грин растер мне ногу, чтобы я могла сдать экзамен.

Мой тайный друг всегда был рядом, просто я его не замечала. Мне впервые за долгое время стало легко и ясно. Я сорвала с себя пояс, душивший и ограничивающий. Когда-то он был пределом мечтаний, а сейчас меня охватило равнодушие.

Я бросила пояс и с отвращением отвернулась. Он казался мне шелковой змеей.

Ребята из моей школы выглядели так, словно увидели привидение. Мне хотелось кричать. Жаль было прошедших лет, которые я посвятила мести, ненависти и доказательству своей крутости. Но я взглянула на Грина, и в его глазах было мужество, которое передалось и мне.

Больше я не боялась. Я едва стояла на ногах, но говорила спокойно:

— Простите меня, ребята! Простите, Сергей Васильевич! Я обманула вас, я не такая, как вы, хочу лишь любви, у меня нет больше сил ненавидеть. Я ухожу, потому что среди вас любви нет. Прощайте!

Ушуисты смотрели на меня, как на живой труп. Васильич молчал. Я почувствовала прохладную ладонь. Влад… Как я мечтала об одном твоем прикосновении… А сейчас мне было все равно.

— Во шинь, опомнись, не уходи.

— Я не во шинь.

В тот момент я бы раскидала ушуистов, как котят. Даже Васильича не побоялась. Помощь пришла неожиданно. Никита почти оттолкнул от меня Влада. Оттолкнул вроде бы легко, но тот скривился от боли. Влад смотрел на нас глазами ребенка, которого несправедливо обидели:

— Я понимаю ее… Но ты… друг.

— Я люблю ее, — просто сказал Никита и снял с себя пояс.

Меня захлестнуло острое чувство вины. Они всегда были друзьями, бились бок о бок на соревнованиях… что же я натворила. Но и я люблю Никиту, хочу быть с ним. И он чувствовал ко мне вовсе не Притяжение. Его не волновали мои боевые навыки и талант раздвигать границы светлых зон. Никита всего лишь искренне любил меня.

— Эля! — твердо сказал Грин. — Идем… Идем и ты, ушуист.

Но уйти было не так просто. Мой клуб, мои друзья, мои братья по оружию двинулись на нас с мечами. В их глазах было негодование и ужас, наверное, для них мы — предатели. Один лишь Влад не сдвинулся с места. И вовсе не потому, что трус. Он всегда был самым смелым, чистым и… мудрым.

— Всем стоять, — сказал Сергей Васильевич негромко, но его услышали. — Оставьте их… Они нашли свой Шаолинь.