Лука + Айвии четыре певчие птички

— Что? — медленно спрашивает она.

— Это. Мы. Боюсь, что ты возлагаешь слишком большие надежды. Ты ищешь родственную душу. Идеального партнера. Я не такой.

— А я уже сказала тебе, что я за женщина и чего хочу. Настоящей любви. Защиты. Дружеского общения. Ты подходишь по всем пунктам. О, и давай не будем забывать о работе по дому, совместных ужинах, уютных посиделках у камина. — Веселье наполняет ее голос, как будто, если она будет говорить достаточно воодушевленно, я соглашусь на эти условия. Проблема в том, что мелкий шрифт говорит о том, что я все это разрушу. Сожгу в пепел.

— Я же говорил тебе. Это не я.

— У тебя есть однояйцевый близнец и вы поменялись местами? Или твоя предыдущая девушка требовала больше, чем ты мог дать?

— Что-то вроде этого, вообще-то.

Она складывает руки перед грудью.

— Пожалуйста, поделись.

Вот так. Я собираюсь подлить масла в огонь. Слова обжигают мой язык, не успев вырваться изо рта.

— Моя школьная подружка, Кимми, порвала со мной на выпускном вечере. Она давила на меня на вечеринках. Попала не в ту компанию. Наркотики и алкоголь. Все в таком духе. И хотела более близких отношений. Когда я сказал «нет», она сказала, что я никогда не найду никого другого, похожего на нее. Кто любил бы меня так же сильно, как она. — Мой голос понижается, когда я добавляю: — Она сказала, что надеется, что я всегда буду один. Была уверена, что так и будет, потому что я большой, тупой дурак. Ни на что не годный. Кусок…

— Ты слышишь себя?

— Она прокляла меня, Айви.

Девушка приподнимает бровь.

— И ты в это веришь?

— Когда я видел ее в последний раз, она стала алкоголичкой и попала в тюрьму за попытку ограбления винного магазина. Я пытался ей помочь. Она даже не узнала меня.

— Видишь? Как мы и обсуждали прошлой ночью, ты поступаешь правильно. Помогая кому-то в трудную минуту.

Но это не так. Я бросаю полотенце, которое держал в руке, на прилавок и оно падает на пол. Я даже это не могу сделать правильно. Выбегаю из дома и направляюсь в сарай. Топчусь там, звеня инструментами и швыряя случайные предметы, мои эмоции на грани, я неспокоен. Ненавижу это чувство, когда не могу полностью овладеть собой. Я мог бы покататься на снегоходе. Мог бы просто уехать и не оглядываться. Айви может жить здесь. Неважно.

Снег хрустит под сапогами. Зачем Айви последовала за мной? Мне нужно побыть одному, потому что реальность такова, что я заслуживаю одиночества. Бросаю гаечный ключ, который следовало бы положить обратно в ящик для инструментов, на рабочий стол, и он с громким лязгом отскакивает от металлических тисков.

Стоя в дверном проеме, Айви вздрагивает, как будто ее ударили. Это не так.

— Что с тобой случилось? — Ее голос мягкий, совсем не осуждающий. И мне хочется сгореть от стыда, обжигающего до мозга костей.

Провожу рукой по лицу.

Ты случилась со мной.

Вместо этого я говорю:

— Мы не можем этого сделать. Это не сработает. Ты заслуживаешь лучшего, чем я.

— Лучшего, чем тайный Санта, выращивающий елки, дровосек, разносчик пиццы и экстрасенс? Ты должен повесить вывеску в городе с такими разнообразными услугами.

— Что ты имеешь в виду под экстрасенсом?

— Ну, ты каким-то образом знаешь, чем все это закончится? — Она резко выдыхает через нос.

— Да, знаю. — Вот оно. Как лавина, которую невозможно остановить, я собираюсь показать ей самую уродливую рану. Рассказываю ей о том, как однажды ночью мы с Айзеком были на дежурстве. Патрулировали район, где были враги. — Я был измотан. Вырубился. Только один из нас дожил до рассвета. — Мой голос ломается, и я не могу заставить себя произнести последнюю часть.

Мое сердце замерзло после этого.

Айви медленно подходит ко мне, как я двигался к Птичке, когда заметил ее во дворе. Она обхватывает меня руками и не отпускает. И я оказываюсь на грани того, чтобы выпустить все эти сдерживаемые эмоции.

Наконец, она говорит:

— Я вижу, что ты просто пытаешься меня отпугнуть. Я многое повидала, Лука Коста. Не войну, к счастью, но всяких людей. Я буду смелой, мужественной.

Собравшись с силами, я делаю глубокий вдох.

— Лука, ты можешь не осознавать этого, но я думаю, что ты борешься с чувством вины выжившего. Но внутри тебя присутствует дух Рождества. Я надеюсь, ты поймешь это, пока не стало слишком поздно, и решишь, что собираешься делать дальше в своей жизни. — Нежно поцеловав меня в щеку, она поворачивается и уходит.

В тот момент, когда она переступает порог сарая, оставляя меня одного, эмоции, копившиеся несколько лет, наконец, вырываются наружу.

Тяжесть наваливается на мою грудь, когда я прислоняюсь к верстаку, удивляясь, как такой сломленный человек мог встретить такую совершенную женщину. Женщину, которую я не заслуживаю. Чувство вины за потерю Айзека давит на мою грудь, как каменная глыба. Вдох за вдохом, я пытаюсь отпустить это, снять с себя тяжесть.

Вдалеке Птичка лает четыре раза, указывая на то, что кто-то находится на территории.

Хорошая девочка.