Луис Альберто

– А ты можешь пойти и погулять, если хочешь, – ответил он ласково. – Если не хочешь гулять, то можешь посидеть в тени и поразмышлять о чём-нибудь, или я схожу в лавку к Намису и куплю тебе какую-нибудь книгу. Можешь также пойти поспать, если хочешь.

– Но я не хочу спать, не хочу читать, не хочу сидеть, гулять, – ответила Корасон раздражённо. – Я хочу просто немного убрать в доме. Имею я право сделать это или нет?

Петер нахмурил брови и притворно грозно сказал:

– Если ты будешь сердиться и нервничать, то наш маленький родится злым. А если он родится злым, я не буду его любить, так и знай.

Физиономия Петера рассмешила Корасон.

– Но я ведь злюсь потому, – сказала она сквозь смех, – что ты принимаешь меня за какую-то безнадёжную калеку, с которой нужно сдувать пылинки. Но поверь мне, это совсем не так. Я вполне здоровая женщина и некоторую работу вполне могу выполнять. Ты, например, совсем не умеешь готовить. В этом я смогла убедиться только сегодня утром. Поэтому я буду выполнять ту работу, которую смогу, а всю остальную попрошу делать тебя. Договорились?

Петер в раздумье почесал затылок и, наконец, сказал:

– Ну, хорошо. Только ты обязательно проси меня помочь тебе, если не будешь справляться.

– Так я и сделаю, – согласилась Корасон. – Ну а теперь, может быть, ты отдашь мне веник?

– На. – Петер со вздохом протянул веник жене.

Она стала подметать пол.

– Тебе не тяжело? – спросил Петер через минуту.

– Тяжело, – ответила она. – Ужасно тяжело, что ты стоишь надо мной и наблюдаешь. У тебя нет никаких дел?

Петер вздохнул и вышел из дома. Корасон посмотрела ему вслед и улыбнулась. Она улыбнулась потому, что ей была очень приятна забота мужа. Она даже не могла себе представить, что её Петер окажется таким ласковым и заботливым супругом.

А Петер, выйдя во двор, сразу достал инструменты и пошёл в сарай. Там он выбрал несколько самых ровных и крепких досок. Он решил смастерить кроватку для малыша. И хотя совсем не знал, как она делается, он уже представлял её себе.

Обстругав доски, он разметил их и стал распиливать. В это время во двор вышла Корасон, которая уже закончила уборку и решила немного отдохнуть. Она увидела, что муж что-то мастерит, и спросила:

– Что ты делаешь, Петер?

– Я строю кроватку для нашего малыша, – ответил он, вытирая с лица пот.

– Зачем? – испуганно спросила женщина. – Разве ты не знаешь, что нельзя ничего приготовлять заранее, а то с маленьким обязательно что-нибудь случится. Перестань, я прошу тебя.

Петер отложил ножовку и с укором посмотрел на жену.

– И тебе не стыдно говорить такие вещи? – спросил он. – Ты же взрослая женщина, а до сих пор веришь в какие-то глупые приметы, как ребёнок.

– Но ведь приметы кто-то придумал, даже не придумал, а заметил, что именно так всё и происходит, – сказала Корасон. – Значит, всё это не такая уж и глупость, как кажется на первый взгляд.

– И совсем не кажется, – ответил Петер. – Это и есть самая настоящая глупость. Какой-то дурак придумал, а все остальные ему верят.

Он подошёл к жене, нежно поцеловал её в щёку и сказал, весело улыбнувшись:

– Ну, подумай сама, что может случиться с нашим ребёнком?

– Я не знаю, – ответила Корасон со вздохом. – Но мне не хотелось бы готовиться заранее.

– Ну, хорошо, – сказал Петер. – Если ты не хочешь готовиться потому, что веришь в приметы, можешь этого не делать. Но я в приметы не верю, и поэтому позволь мне доделать эту кроватку, иначе нашему ребёнку придётся спать на полу.

Корасон поняла, что с Петером спорить бесполезно, и вынуждена была согласиться. Она махнула рукой и сказала:

– Делай, что хочешь. Только я об этом знать не хочу.

– Вот и отлично, – ответил он и засмеялся. – Быстро уходи в дом, а то тебе придётся стать свидетелем того, как я занимаюсь вещами, которыми не должен заниматься мужчина при жене.

– Ну и болтун же ты, – махнула рукой Корасон и ушла в дом.

А Петер опять принялся за дело. Он долго подгонял доски одну к другой, потом аккуратно наметил отверстия, которые затем просверлил с филигранной точностью. Выстругав из дерева чопики, он скрепил ими доски, и кроватка была готова. Петер любовно ощупал рукой каждую дощечку, каждый уголок, чтобы, не дай Бог, не пропустить ни единой выпуклости, ни единой занозы, которая потом могла бы поранить малыша.

Тщательно осмотрев кроватку, он остался доволен своей работой:

– Ну вот, через полгода ему будет, где спать.

Он отнёс кроватку в сарай и там поставил в угол, тщательно накрыв соломой.

После обеда, когда Корасон собралась прилечь отдохнуть, она вдруг заметила, что с мужем что-то творится. Петер ходил по дому, осматривая все углы, что-то мерил, что-то прикидывал.

– Что ты делаешь? – спросила Корасон удивлённо. – Ты потерял что-нибудь?

– Нет, – ответил он задумчиво. – Я ничего не потерял.

– А что же ты тогда делаешь?

Петер остановился посреди комнаты, обвёл её взглядом и ответил:

– Я пытаюсь сообразить, куда мы поместим нашего ребёнка, и нигде не могу подыскать подходящего места.

Корасон с укором посмотрела на мужа и сказала: