— Да вот же он, Елена Анатольевна! — плаксиво оправдываясь, начала стилистка.
— И где он был?!
— Елена Анатольевна, пожалуйста… у нас посетители…
— Посетители! Я вам доверила свою собаку только потому, что мне порекомендовали ваш косметический салон! А вы ее упустили! Она сбежала!
— Он, а не она! — подал я голос.
— Боренька! — Я увидел в ее глазах слезы.
— Леночка!
— Боренька, ты цел?
— Да. Я-то цел. А вот ты — как ты могла? Как ты могла предать меня?!
— Иди ко мне, мой мальчик!
И я, плача от счастья, запрыгнул ей на руки.
— Ну не надо. Не надо, ты слижешь макияж.
— Как же я люблю тебя, Лена! Но ты — предательница! И не оправдывайся! Я знаю все! Я знаю про твои похождения в гостинице! Про букет! Про Леньку-свитера! Да! Я знаю про паспорт!
И тут я заметил его. Он стоял на входе и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Было видно, что ему хочется поскорее уйти.
— Я знаю про яд… — с презрением смотря ей в лицо, закончил я.
Потом я отвернулся и посмотрел ему прямо в глаза, этому негодяю. Секунда, две, три — он отвел взгляд. Ничтожество!
Я надменно наклонил голову вбок, демонстрируя свое презрение. Но пережитые за прошедшие два часа чувства все еще клокотали во мне огнедышащим вулканом. И просто рвались наружу. Мне хотелось его загрызть! Уничтожить! Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Задержал дыхание… и выдохнул.
Однако потрясение было настолько велико, что я не выдержал.
— Говнюк! — рявкнул я.
Он удивленно вытаращил на меня глаза.
— Ну, успокойся, Боря, — она погладила меня по загривку и повернулась к этому своему клоуну. — Сереж, подними, пожалуйста, поводок. Они даже не удосужились подать его мне.
Тот покорно вошел в парикмахерский зал, нагнулся за моим поводком, и в этот момент из внутреннего кармана его пиджака выпал маленький синий пакетик.
Девушки-стилистки удивленно посмотрели на пакет.
— Это крысиный яд, — ехидно уточнила Лена. — Садовник попросил меня купить его, чтобы вывести кротов с участка, но лучше оставь этот яд этим… проф-ффесс-ссионалкам! Лучше им сразу отравиться, чем так работать! И отпускать домашних животных гулять по улицам огромного города!
— Ну, Елена Анатольевна, зачем вы так? Это же китайская хохлатая, а не дог, и даже не спаниель, чтобы поймать ее… Он просто сорвался с места… У нас работают лучшие…
— Пойдем, — не желая слушать ее, сказала Лена.
Мы сели в машину, на заднее сиденье. Втроем.
Лена откинулась назад и выдохнула.
— Как я испугалась, Сереж.
Я усмехнулся и посмотрел на этого Сережа. Но Сереж явно веселился после всего увиденного.
— Ладно. Поехали, — наконец-то сказала Лена.
Машина плавно покатилась вперед.
— Кстати, я забыла вас представить друг другу.
Сереж кивнул.
— Познакомься, Боря, это мой Сережа, — сказала она.
Значит, он все-таки Сережа, а то я на нервяке и не понял.
Я взглянул на него и недовольно заворчал.
— Сережа, а это — мой Боря. — Она даже слегка кивнула, как бы за меня, мол, это мне очень приятно.
— А мы с ним, кстати, уже знакомы, Лена, — улыбнулся Сережа.
Это был удар ниже пояса.
Я почувствовал, как во мне снова закипает ярость. И мне уже было не до правил приличия.
Одним рывком я вырвался из Лениных рук, громко взвизгнул, оскалился и вцепился в него зубами.
Что произошло дальше, описывать нет смысла. И дураку понятно, что скандал разразился грандиозный…
В свое оправдание могу сказать одно — такого исхода я не хотел, да и не ожидал. Я просто целился в руку, лежавшую на ноге ближе к бедру, но он, как последний трус, отдернул ее.
За что и поплатился.
Полина Голицына
Двойная кража, «саванна» и вязаная крыса
Магия. Искусство конвертировать суеверие в полновесную монету.
На мягком кресле в холле отеля «Мариотт» в центре Москвы сидела миниатюрная девушка в идеально облегающем точеную фигуру красном платье. У ее ног, на пушистом ковре, лежала кошка в тонком золотистом ошейнике, от которого к руке девушки тянулась едва заметная цепочка. Кошка — слишком большая и слишком пятнистая для обычного домашнего любимца.
Девушка пила мелкими глотками мартини из высокого бокала, смотрела сквозь затемненное стекло высокого окна на одинокую кривую березку с редкими пыльными листьями, почти высохшими от нестерпимой летней жары. Она щурилась, иногда поднимала глаза к потолку, легко кивала в такт размышлениям.
В глубине холла едва слышно лязгнула дверь лифта. Кошка привстала, натянула цепочку и посмотрела в сторону нового звука. В их с хозяйкой сторону шел мужчина лет пятидесяти в белом летнем костюме, с портфелем из крокодиловой кожи в руках. По пути он налил себе стакан минеральной воды и, приближаясь к девушке с кошкой, пытался решить, в какое кресло ему сесть.
«Это в точности то, что им нужно, — думал он, разглядывая кошку. — Не представляю, где она ее взяла. Даже я таких видел только в каталогах. Совершенство». Наконец он решил, что лучше всего, если их будет разделять низкий стеклянный журнальный стол, и выбрал кресло напротив.