Лучшие хвостатые сыщики

Гардеробная. Крутая лестница наверх. Солнечный свет. Камергерский. Голуби, больше похожие на пыльные батоны с дергающимися клювами. Прохожие, радующиеся яркому апрельскому солнцу. Апрель. Через неделю май. Через неделю мы должны были лететь в Рим. Но нет больше Рима, нет больше Лены, нет больше никого, кроме этих бестолковых неопрятных голубей и истерически-восторженной толпы идиотов, которые, сами того не осознавая, искренне верят, что наступившая весна принесет им новые радости, новую любовь, новых мужей, детей, котиков, песиков, повышение зарплаты, а может — турпутевку в страну услужливых аборигенов, нагревающихся до температуры песка при виде наших туристок. Нет, дурачки. Слабоумные и не видящие дальше собственного носа людишки… Этого всего нет. Потому что нет больше моей Лены. Потому что моя Лена чуть ли не бегом спустилась со своим кривоногим охламоном в подземный переход под Тверской. Потому что, поднявшись на другую сторону улицы, она держала его под руку и размахивала букетом, как какая-то первокурсница, которой только что признались в любви. Чуть ли не подпрыгивала от счастья. Сорокалетняя дура!

И что потом?.. Я сразу понял, что будет потом. Конечно, сложно было не догадаться. Я даже не стал идти за ними в переход. Наблюдал с противоположной стороны улицы за тем, как они прошли в холл гостиницы и пропали там.

На целый час и восемь минут. Я стоял как раз напротив больших часов, подвешенных к столбу. Шестьдесят восемь страшных минут. Четыре тысячи восемьдесят секунд ненависти и бесшумных рыданий.

Вид у меня был такой, что кто-то из прохожих даже спросил, нужна ли мне помощь…

Этот вопрос, как ни странно, отрезвил меня, и я, собрав всю свою волю, стал хладнокровно ждать их возвращения.

Обратно они шли тем же маршрутом: по тротуару — в переход, по переулку — в ресторан. Я каким-то шестым чувством угадал, что они вернутся пообедать в то же место, и, незаметно обогнав их, занял удобную позицию в зале — так, чтобы не попасться на глаза, но и слышать каждое произнесенное слово. Видимо, дизайнер, придумавший интерьер ресторана, был умным и предусмотрительным. Сидеть в соседней кабинке все-таки было неразумно. Лена вполне могла выбрать и ее. Уж я-то знаю, какие места в зале она предпочитает. И знаю, что в тот закуток, в котором я примостился, она даже и не посмотрит.

Так и произошло — они вошли во все еще пустующий зал. Сели в кабинку, счастливые и… неразлучные…

— Кстати, ты купил, что я просила? — произнесла она легким, как тот весенний ветерок, трепавший волосы юных девушек на улице, голосом.

— Яд? — улыбнулся он.

— Да! Яд! — рассмеялась она.

— Разве я мог тебя подвести, дорогая? — ответил он, похлопывая по внутреннему карману пиджака, и тоже засмеялся.

— О! Да ты держишь его в нагрудном кармане?! — она пришла в восторг от этой новости.

Он достал из кармана синий пакетик.

— Забыл положить в портфель.

И они оба расхохотались.

Яд. Все понятно. Яд и второй паспорт. Мой труп в какой-то подмосковной речушке с поддельным паспортом…

Надо что-то предпринять. Главное, не подавать вида.

— Кстати, мы улетаем через три часа. — Он вдруг стал серьезным. — Как там твой Боря? Новый паспорт уже у него в зубах? Или ты предпочитаешь положить его в карман телогрейки?

— Комбинезона, — поправила его она.

Комбинезона? Комбинезона… У меня нет комбинезона… Все теперь встало на свои места…

Ну ладно, мужик. Посмотрим, что ты скажешь через несколько часов… Скоро в твоем кармане будет огромная дыра, потому что ты все свои деньги истратишь на адвокатов. Только смысла в этом не будет никакого — получишь срок по всей строгости закона!

И она тоже… Лена…

— Кто это?

— Не знаю. — Она достала из сумочки телефон. — Але. Что?! Что значит выбежал?! Когда? Когда, я спрашиваю?! Куда?!

Она бросила телефон обратно в сумку.

— Лена, что случилось?

— Боря сразу после меня буквально сорвался и выбежал из парикмахерской.

Смотреть на это чучело в костюме было одно удовольствие. Он на мгновение остолбенел. Потом быстро сообразил, схватил букет и чуть ли не заорал ей: «Пошли быстрее!»

На шум выскочили очнувшиеся официанты.

Они проводили Лену с ее розоносцем изумленными взглядами. Но каково же было их удивление, когда следом из ресторана выскочил я.

Как она бежала обратно в салон, что говорил ей этот флороман, я не видел. Потому что незаметно обогнал их, продираясь через текущий навстречу людской поток, завернул на перекрестке направо, влетел в крутящуюся дверь, чуть не разбив голову об стекло, и, поскользнувшись на мраморном полу, но удержав равновесие, вбежал обратно в парикмахерский зал. Сидевшие там стилистки (или как там их) встретили меня с облегчением, радостью и истерическим ворчанием.

Еще бы!

Буквально через полминуты туда ворвалась разъяренная Лена.

— В чем дело?! — громовым голосом отчеканила она.

— Елена Анатольевна, успокойтесь, пожалуйста. Все в порядке. Он вернулся.

— Я спрашиваю, в чем дело! — в бешенстве продолжила она. — Боря! Куда ты сбегал!

В зале повисла пауза.

Я сидел как ни в чем не бывало и смотрелся в зеркало.